Александр Котов - Похищение Прозерпины [Рассказы гроссмейстера]

Вскочив с кровати, Алехин зашагал из угла в угол, в сотый раз задавая сам себе один и тот же мучительный вопрос.

Лондонский пароход опоздал — Люпи возвращался домой в полночь. С маленьким чемоданом в руках он быстро вбежал в подъезд. Путь ему преградила фигура тяжело дышавшего человека.

— Люпи, наконец-то! — прохрипел человек. — Я вас здесь пятый день жду.

Привычным движением португалец нащупал в темноте кнопку выключателя-автомата, ровно на минуту осветившего подъезд. Даже при свете вспыхнувшей лампы Люпи с трудом узнал Алехина — так изменился он за месяц. В глазах чемпиона мира появился болезненный лихорадочный блеск, костюм был в беспорядке: пиджак и брюки измяты, галстук грубым узлом стягивал ворот давно не стиранной сорочки. Движения, как у автомата. Когда-то Люпи восхищали мягкие, выразительные жесты Алехина — недаром русский чемпион одно время хотел стать киноартистом. Теперь перед Люпи стоял призрак. Слова вылетали из его уст резко и нервно, руки, когда он говорил, искали рук собеседника, порывисто пожимали их, как бы пытаясь досказать не сказанное словами: «Но вы понимаете? Можете вы понять, что я имею в виду?»

— Ну как там? — вырвался у Алехина долго мучавший его вопрос.

— Все расскажу, все, доктор… Только положу чемодан, — оттягивал решающий момент объяснения португальский мастер.

Алехин схватил его за рукав пальто и забросал быстрыми, отрывистыми фразами:

— Люпи, голубчик! Сводите меня куда-нибудь… Я должен жить… видеть около себя жизнь… Одиночество убивает меня… Я истер все половицы в моем номере…

— Хорошо, хорошо. Одну минутку, — поспешил успокоить его Люпи и, отлучившись к себе в комнату, без чемодана вернулся обратно.

Даже в этот поздний час в маленьком кафе, куда они зашли, было немало народу. В полутемном зале сидели прижавшиеся друг к другу влюбленные пары, за иными столами сидели одинокие женщины, одежда и вид которых не вызывали сомнений в их профессии. На невысокой эстраде выступали артисты. Они часто сходили в зал и продолжали петь или играть, прогуливаясь между столиков.

Люпи заказал вина и водки. Алехин залпом выпил две стопки, почти не закусывая. Он сразу же захмелел; это не удивило Люпи, с опасением следившего за тяжелым состоянием друга.

— Так вот, утешительного мало, — начал португалец. — Они устроили специальное совещание. Было много крику.

— В чем хоть меня обвиняют?!. — с болью спросил Алехин.

— Играли в турнирах при фашистах.

— Да разве я один! Почему других не судят?! Я же вам говорил, Люпи. Как я мог отказаться — угрозы, хлебные карточки?.. Потом, я же шахматист, Люпи, а этот ужас длился шесть лет! Скажи художнику: шесть лет не рисуй; музыканту: не играй, — разве настоящий согласится?!

— Нашлись и такие, кто требовал снять с вас звание чемпиона мира. Этот вопрос еще будет решаться…

— Вот это понятно! Это причина настоящая! — вскричал Алехин. — Я их понимаю! Снять звание легче, чем выиграть у меня матч… А что говорили русские?

— Их не было. Они не приехали, — ответил Люпи и продолжал после небольшой паузы: — Американцы настояли — принято решение не приглашать вас на турниры, не давать сеансов.

— Значит, голодная смерть. Кстати, мне сегодня сказали — нужно освобождать номер.

— Ничего, что-нибудь придумаем! — успокоил Люпи.

— Что вы придумаете? Что теперь можно придумать!..

Пианист на сцене заиграл тоскливую мелодию. Под аккомпанемент скрипки низкий баритон пропел:

— Как с визой во Францию? — тихо спросил Алехин.

— Не дают. Граница закрыта на неопределенный срок.

— Тогда все! — безнадежно махнул рукой Алехин. — Вы меня простите, Люпи, я эту бутылочку возьму с собой. И если можно, дайте мне несколько эскудо: у меня нет даже на сигареты.

— Пожалуйста, доктор, — протянул деньги португалец, поднимаясь из-за столика. — Ничего, не волнуйтесь, все уладится. Что-нибудь придумаем. А пока отдыхайте.

— Отдыхать, — горько усмехнулся Алехин, расставаясь с Люпи у выхода из кафе. — Как все заботятся о моем отдыхе! Пора и мне о нем подумать.

Вяло пожав руку португальца, Алехин скрылся в темноте. Люпи рванулся было следом, чтоб задержать, остановить, но потом раздумал. Чем он мог помочь? Да и кто в этом мире мог сейчас оказать помощь этому покинутому всеми, отверженному человеку?!