Сергей Гуськов - Пути и перепутья

— Кажется, да.

— Согласен?

— Но…

— Скажешь, надо искать только святое, истинное, неподдельное? Оно, конечно, есть, но на поверхности не валяется. А сил и времени лезть в глубинный поиск в обрез. Строчки-то в газету гони каждый день! Вот порой и приходится выдавать желаемое за действительность.

— Зачем?

Редактор разбудил во мне интерес к своему образу мыслей, но терпение ему изменило, и он, презрительно поджав губы, поднялся.

— Ну, хватит! Катись отсюда! Я больше не в состоянии разжевывать тебе прописные истины. У меня не дискуссионный клуб! Газета!

— Нет! — Я вдруг испугался, что вылечу из редакции, так и не поняв, что к чему. — Я буду! Я хочу работать!

— Работать и не пищать? — Оборотов поколебался и сел. — И никаких детских штучек? Тогда так… Вот тебе план нашей кампании по почину Хаперского. Дня на три мы найдем что печатать об этом… гм… почине. Подновим старые материалы о рационализаторах, изобретателях, подадим их под иным соусом. А ты за это время подготовишь свежие. Первый секретарь горкома сказал: о почине писать в каждом номере! У Синицына, говорят, другое мнение. Но он-то пока не первый? Так что наше дело вертеться!..

Я взял план, не представляя, что с ним делать, а главное, как примирить в себе непримиримое. Долго сидел я над нумерованными пунктами, машинально, до черноты, затушевывал карандашом фамилию Хаперского в заголовке. Потом отправился на небольшой ремонтный заводик, откуда предполагалась статья директора. Я не верил ни в эту статью, ни даже в то, что существует такой заводик, настолько «две правды» Оборотова заморочили и словно раздвоили меня самого.

Но заводик стоял, и я возле него, оказывается, с Олегом бывал. До войны тут выпускали патефоны, и на заводской свалке мы выбирали узорчатые, из-под штамповки отходы цветного металла. Директор отсутствовал — был болен. Но мне так загорелось выполнить задание, что я решил навестить его дома, а в награду был вроде бы расколдован от гнетущего отупения, когда вместо безликого чиновника, каким маячил в моих мыслях директор, увидел человека средних лет, но уже с седыми висками, с протезом вместо левой руки. Он сам открыл мне дверь и не очень удивился, когда я представился, а только показал за спину.

— Что ж ты, друг, лучшего времени не нашел?

В квартире мыли полы. Но меня это лишь взбодрило: я почуял в директоре своего человека — оттуда, с войны! — без начальничьих замашек и должностной одеревенелости.

— Спешное дело — понимаете? О почине Хаперского слышали?

— О почине? — Директор добродушно усмехнулся. — Любите вы, газетчики, придумывать почины. А что Прохорова малость пропесочили — молодцы! Давно пора! Отяжелел он, заматерел чересчур. А у меня громких починов нет. Но могу рассказать, как мы в два раза сократили срок ремонта двигателей. И с людьми интересными познакомлю. Приходи на завод завтра. Часам к десяти… А сегодня у меня еще бюллетень и — видишь? — он опять показал за спину, — аврал!

Он проводил меня к калитке своего коттеджа, неспешно добавил:

— Только людей мне не порть. А то вы из всех одного выдернете — и на щит. Будто рядом с ним никого нет и никогда не было — пустое пространство. А на производстве успех одного без других невозможен. Так?

Я кивнул, на лету подхватив его мысль — она сражалась с Хаперским! — и решил поярче подчеркнуть ее в будущей статье.

Мне бы не заглядывать наутро в редакцию, а прямо отправиться к тому симпатичному директору, но я рано проснулся и, не находя других занятий, вздумал проведать своих новых коллег. А меня, оказалось, уже поджидал Оборотов. Рассеянно выслушав мой сумбурный рассказ об удаче с директором, редактор разложил на столе свежую центральную газету. Я обомлел. С ее полосы мне обаятельно улыбался мастерски сфотографированный Аркадий Хаперский.

— Видал? Читал? — Оборотов обвел красным карандашом и без того броские строчки. — «Инженер вскрывает резервы. Репортаж из министерства». Классически подано? И материал, что называется, густой, без туфты. Даже Прохорова ущипнули за консерватизм. Вот так! — Редактор отложил газету в сторону. — А мы зеваем! Мне уже нахлобучка была от первого! Из дома вытащили: в центральной газете портреты наших передовиков помещают, а мы не мычим, не телимся! Садись!

И редактор мелкими шажками закружился по кабинету.

— Значит, так… Завтра заводской партактив. Кстати, вот тебе приглашение, будешь писать отчет. Но соль пока не в том. Есть шикарная идея! В зале на стульях разложить нашу газету — целиком о заводе! В центре, с портретом, на три полные колонки — сочный очерк о Хаперском. Времени на подготовку кот наплакал. Но тебе и карты в руки! Ты с Хаперским с пеленок знаком!