Николай Мординов - Беда

— Тогойкин! Коля!

— А-а!

Вдруг с высокой лиственницы, стоявшей в стороне, с шумом взлетел ворон. Николай вздрогнул и постоял, глядя ему вслед.

Ох этот пернатый вор! Кровный враг Николая с самого детства! Старые охотники, опутанные суевериями, боялись этих птиц, предоставляя им свободно клевать и уничтожать свою добычу.

А Николай, бывало, сбивал их влет, только перья разлетались. Наверное, вороны как-то давали об этом знать друг другу. Они продолжали вредить промыслу других охотников, опасливо облетая петли или плашки Тогойкиных. Потом воронов начали стрелять и другие парни, но Николай тогда уехал учиться в Якутск.

А вот этого сейчас так ловко можно было бы взять на мушку. Ведь он явно что-то хитрит. Слишком уж часто и мелко машет крыльями, с резким свистом разрезает воздух, будто очень торопится, а сам то и дело поворачивает на лету голову и воровато оглядывается. Грудь выпятил, нарочно растопырил свои маховые перья, чтобы со свистом прочесывался воздух. Все это как раз и говорит о том, что ворон не намерен далеко улетать. Так и есть!.. Тяжело и неохотно перелетел через небольшую полянку и, словно обронив какую-то ношу, на лету ухватился за сук большой лиственницы с высохшей вершиной и сел спиной к Тогойкину, а сам украдкой поглядывает на него. Разбойник!

— Тогойкин! Никола-ай! — к голосу Губина присоединился еще и девичий голос.

— Сейча-ас!..

Ворон дернул головой, собираясь улететь, но застыл в ожидании.

Вдруг Тогойкин услышал стон. Он доносился откуда-то сверху. Явственный человеческий стон. Быстро вскинув голову, Николай оторопело попятился назад и уселся в снег. Так и сидел он, закинув голову, и глядел вверх. Там, на сцеплении ветвей подломившихся, но не упавших деревьев, висел человек.

С криком: «Товарищ, погоди!» — Тогойкин вскочил, обхватил одно из деревьев и принялся дергать его. Но все был тщетно, дерево не поддавалось.

То ли услышав, то ли почувствовав, что внизу человек, тот стал надсадно и размеренно стонать. При каждом стоне мелко дрожали его свесившиеся руки и ноги.

Видимо, когда-то одну из здешних лиственниц буря вывернула с корнем, и она, падая, зацепилась ветвями за крону соседки, да так и осталась, прильнув к ней. На нее-то и угодил человек, когда его выбросило из самолета. Он перевесился через ствол и, конечно, упал бы на землю, если бы его в этот момент не придавило другое дерево, сломанное рухнувшим самолетом.

О-о, какие немыслимые сложности может принести с собой беда!

— Милый, потерпи еще малость! — крикнул Тогойкин и кинулся было к своим, но, вздрогнув, взглянул на небо. Именно в этот момент бесшумно, крадучись, пролетел над ним проклятый ворон. — Тьфу, гад! — закричал Николай.

Ворон испуганно взмыл ввысь, исчез в низких облаках и оттуда хрипло прокаркал: «Стой, стой!» В ответ ему робко забулькал горлом другой ворон.

Тогойкин не разобрал, где скрывается второй разбойник, спотыкаясь и падая, он побежал к своим.

— Где это ты все время пропадаешь? Сейчас же разведи костер! — воинственно встретила его Даша Сенькина, но, взглянув в лицо Тогойкина, совсем другим тоном спросила: — Что случилось?

— На дереве человек. Его там зажало…

— Ты рехнулся! Какой человек? Где зажало? Ты чего мелешь?

— Почему вы говорите по-якутски? О чем это вы советуетесь? Говорите по-русски! — встрепенулся Фокин, перестав стонать.

— Погодите, товарищ капитан! — Попов строго покосился на Фокина своим страшным глазом. Кожа теперь не наползала ему на глаз, девушки оттянули ее на лоб и перевязали чьим-то кашне. — Погодите!..

Тогойкин шепотом рассказал Губину о случившемся, и тот с криком: «Человек на дереве!» — выскочил из самолета.

— Человек!.. — Попов приподнялся на локтях, чтобы присесть, но со стоном упал на спину. — Человек… Иванов… Это Иванов! Он жив! Идите скорее, товарищи, спасите его!..

— Топор бы…

— Где его взять! — отозвался Попов. — Возьмите веревки! Идите скорее!.. Иванов жив!..

Еще не представляя себе, что он будет делать с веревками, Тогойкин начал озабоченно рыться в наваленных повсюду вещах. Он не помнил, сам ли он их нашел или кто-то сунул ему их в руки, но он выпрыгнул наружу, волоча за собой две веревки.

Катя и Даша вышли вслед за ним. Коловоротов поднялся и тоже направился к выходу.

— Все-то не уходите, зачем все!.. — заволновался капитан Фокин.

Но тут раздался раздраженный голос Попова:

— Да что вы в самом деле, товарищ капитан!

Коловоротов вдруг повернул обратно, будто что-то вспомнил.