Владимир Глушаков - Цветение калины

— За чем задержка? Из-за вас же конвейер простаивает! — Он выразительно поглядел на Кореня.

— Задержался, говорит… И Сыса с обеда не появлялся. — Сергей вопросительно взглянул на мастера.

— Да отпустил я его! — досадливо отмахнулся тот. — Поел Кореневых соленых волнушек — этому, вишь, ничего, а того сразу за живот схватило… Известно, едок. Рвало там его со всех концов, еле отходили в медпункте. Не работник… Неделю будете без него упираться.

— Я и говорю… я и говорю, — забулькал в свое оправдание Корень, мешковато горбясь за баранкой и показывая свободной рукой на Сергея. — А он… он уже начинает, понимаешь, оскорблять старших! Ты, знаешь, — он заговорщицки подмигнул мастеру и погрозил кривым пальцем в сторону Сергея, — приглядись к нему как следует.

— Да я к тебе и Косому уже десять лет приглядываюсь, а толку?.. Вот какого ты хрена не в цеху, а тут отираешься? — вплотную подступил к передку «черепахи» мастер.

Корень, стрельнув плутоватым взглядом на подошедшего дежурного ремонтника, от которого, как и от него самого, попахивало дешевым портвейном, обиженно забулькал в ржавую клочковатую щетину у рта:

— Колесо менял — человек вон не даст соврать! Ай-й, добитая ломачина, сколько можно мучиться… — Он шмыгнул носом и настороженно притих, не отваживаясь ни на кого больше взглянуть, так как поддержки больше ждать было неоткуда.

— Точно менял, шеф, — дохнул в лицо мастеру перегаром ремонтник. — Можешь не сумлеваться.

— А тебя никто, кстати, не спрашивает, — мрачно поглядел на него мастер, поморщился. — Рыло отвороти, а то закуски попрошу… — И — к Кореню: — Езжай! Аварийные детали на конвейер — в первую очередь. Обор-р-роты, говорю! — Он подтолкнул кузовок «черепахи» и, словно от одного этого прикосновения расстроившись совсем, отрывисто бросил вдогонку: — Мотай. Там тебя еще начальник смены перестренет — матку вывернет. — Обернулся к Сергею: — Хорошо, брательник твой заступил — он с этой братией не церемонится. Жаль, Сыса подтравился… А с Косым много не наработаете. Ладно, я с них сегодня тоже не слезу!

Сергей молча шагнул к своему электрокару. Отрегулированное рулевое управление чувствительно к малейшему движению рук. Он плавно гнал оранжевую тележку по знакомому цеховому пролету, по которому сотни раз проносился на предельной скорости, но именно сегодня, когда он дал бой Косому и Кореню, работа грузчика обозначилась для него еще одной гранью, даже пролет показался свободнее и короче. Станочники по обеим сторонам транспортной дорожки, словно сговорившись, разом отрываются от станков и поглядывают вслед. И хоть до конца смены надо перевезти уймищу деталей — настроение у Сергея приподнятое, почти праздничное.

Испортил его в минуту начальник цеха Чуприс: нервно лапая замасленными руками чистенький, опрятный передок электрокара, он колюче глядел на Сергея и орал:

— …ты оглох, что ли? Забирай все до единого ящики, выставленные на проход! Чтобы ни одного болта на участке не осталось, понял? Что, первый раз замужем? Пора и привыкнуть! Поехали — загрузиться помогу. — Он усаживается рядом, покровительственно хлопает Сергея по плечу. Тот вынужден подчиниться. Беспокойная, неотвязная мысль, что брат Иван поступил бы в данной ситуации по-другому, поколебала в Сергее с таким трудом завоеванную, казалось, самостоятельность. Загруженный сверх всякой нормы (начальник участка, воспользовавшись случаем, выводок из-за станков и затолкал в кузовок электрокара все свои запасы), Сергей поехал на конвейер, в темпе разгрузился, чувствуя, как с ног до головы его омывает потом и вся одежда — от верхней куртки и брюк — неприятно липнет к телу. Но зарулить в дальний угол конвейера даже загруженному было гораздо проще, чем пустому выезжать задним ходом. Несколько раз (в горячке не считал!) ударами кузовка он сотрясал рабочие столики, неровно выстроенные вдоль конвейера, сбрасывал на пол коробки с гайками, болтами; вслед ему летели запоздалые советы пополам с ахами-охами, злым смехом и матерком. Дальше предстояло одолеть самое узкое место — лабиринт длиной около десяти метров между тяжеловесными, стоящими в беспорядке контейнерами. Здесь поворот руля нужно было рассчитать до сантиметра, и Сергею, несмотря на его опыт тракториста, не сразу удалось проделать этот маневр на электрокаре. Раз пять он сдавал назад, а потому что торопился — задевал пустую и загруженную тару под крики и вопли шарахавшихся во все стороны сборщиц (в основном девчата и женщины стояли у конвейерной ленты). Пот застилал глаза и мешал сосредоточиться. Сергей опять проскакивал вперед и… Ему даже показалось — настолько было велико отчаянье, — что сам он уже не выберется из этого железного мешка, придется звать на помощь. И от одной мысли, что Корень или Косой на этот раз будут торжествовать — без них не обошлись! — Сергей как-то сразу отрезвел, почувствовал знакомый холодок решимости. Не замечая более направленных на него отовсюду взглядов — выжидающих, сочувственных, задиристых, не слыша обидных слов по своему адресу — весь обратившись во внимание и сосредоточившись на отрезке транспортной дорожки, которую во что бы то ни стало нужно было преодолеть, он в считанные секунды буквально на себе протащил тележку между беспорядочно сдвинутыми контейнерами…