Лев Канторович - Рассказы (1939-1941 годы)

Жако плясал перед отрядом. Он бил себя по губам, надувал щеки и свистел.

— Ловко!— сказал Авдеев.

Марш ускорялся, нарастал, перешел в галоп. Жако, не переставая петь, плясал, гримасничал и шел все скорей и скорей.

Матросы хохотали и бежали за ним.

С этим оркестром отряд взошел на гору. Жако неистовствовал, темп его музыки стал бешеным.

С ходу пробежали окопы защитников горы и лавой обрушились вниз со склона.

Солнце садилось. Небо было красным. От холмов на земле легли густые тени.

Матросы заняли первую линию окопов про­тивника. Противник отошел без боя.

Авдеев, замахнувшись гранатой, крикнул Жако:

— А ну-ка, играй атаку, Матросик!

Граната ударила далеко впереди, и сразу за взрывом Жако запел вступление к маршу. Ма­тросы вскакивали на бруствер и бросались вперед.

Вылезая из окопа, Жако увидел, как комис­сар остановился, выпрямился и медленно осел на землю. Жако подбежал к нему.

Комиссар тихо стонал, обеими руками зажи­мая рану на правом боку.

Авдеев оглянулся и махнул маузером. Отряд пробежал дальше. Жако остался с комиссаром.

Стемнело. Неистово ревели пушки. Взрывы потрясали черную землю.

Вдруг пушки смолкли. Стало так тихо, что стон раненого комиссара показался Жако очень громким. Потом издалека донеслось ״ура", и снова все смолкло.

Отряд Авдеева дошел до главных сил про­тивника и бился врукопашную.

Жако поднял комиссара и понес его. Комис­сар перестал стонать. Он только скрипел зу­бами и дышал тяжело. Идти было трудно. Жако скользил, чуть не падая. Темно было так, что Жако почти наткнулся на грузовики, без огней стоявшие на шоссе.

Потом старый грузовик несся в темноте, раз­брызгивая грязь и ныряя в ухабы. Казалось, вот- вот он весь развалится. Фары едва светили.

Комиссар вскрикивал при толчках.

Жако держал его за плечи, стараясь смяг­чить удары.

Правая рука Жако, намокла от крови ране­ного. Кровь липла на пальцах.

Шофер заблудился в темноте.

Пошел дождь, и холодные брызги хлестали Жако по лицу.

Комиссар затих. Жако подумал:״Не умер ли он״

Только под утро грузовик, дрожа, остано­вился возле больницы.

Жако на руках понес комиссара.

Больница была переполнена.

Раненые лежали во всех палатах, в прихо­жей, в коридорах.

Усталая сиделка молча показала Жако куда- то в глубину коридора.

Раненые метались на полу. Жако приходи­лось шагать через их тела. Кому-то Жако на­ступил на руку.

— Прости, товарищ,— сказал Жако.

На полу, раскинув руки и неестественно по­вернув голову, лежал мертвец. А рядом мета­лись в жару, бредили, просили пить, стонали и плакали раненые.

Наконец откуда-то вышел седой старик в белом халате.

— Скорее! — крикнул Жако. — Скорее! Он умрет, доктор...

Старик повернулся спиной.

— Будьте любезны, несите его за мной,— сказал он. Голос у него был тихий и очень спокойный.

Жако пронес комиссара в операционную и уложил на стол.

— Уходите в коридор,- сказал доктор.— Ждите там.

— Доктор, он не умрет?

— Будьте любезны, уходите прочь,— повто­рил старик.

Через несколько минут доктор вышел из дверей операционной. Жако по-военному вытя­нулся перед ним.

— Очень плохо,— тихо сказал доктор.—Не­ужели нельзя было поскорее доставить его ко мне? Рана пустяковая, но крови он потерял столько, что теперь положение крайне серьез­ное. Нужно сделать переливание крови. Не­медленно. Понимаете?

— Понимаю,— прошептал Жако. Доктор по­молчал.

— Попробуем вашу кровь,— сказал он. — Идемте.

Жако прошел в операционную. Стол, на который Жако положил комиссара, был покрыт простыней. Жако старался не смотреть туда. Пахло в операционной эфиром.

Доктор обмыл правую руку Жако спиртом.

Укол иглы был совсем не таким болезнен­ным, как думал Жако. Темная кровь наполнила шприц. Доктор ушел в другую комнату.

Жако ждал.

Комиссар хрипло дышал.

Жако повернулся и краем глаза посмотрел на операционный стол. Простыня покрывала тело комиссара. Голова была откинута. Лицо комиссара было бледное, как у мертвеца. Глаза глубоко запали.

Жако встал и прикрыл простыней лицо ко­миссара. Комиссар не пошевелился.

Доктор вернулся и пристально посмотрел на Жако поверх очков.

— Ваша кровь не годится... — сказал он.— Очень жаль. Будьте любезны подождите в ко­ридоре.

Жако долго ходил по коридору, останавли­вался у двери операционной и прислушивался. Ничего не было слышно.

Жако нестерпимо хотелось спать.

Сначала он боролся со сном, ходил не пере­ставая, но глаза слипались, и несколько раз Жако засыпал на ходу и наталкивался на стены.