Геннадий Юшков - Живая душа

— На концерт?

— На концерт, — с полнейшим безразличием ответила Лида. — А что?

— Ничего. Я тоже!

На том и закончился разговор.

Скрипели сани, пьяно покачивались, хлюпала под полозьями жирная грязь. Комары толкли воздух перед самым лицом. Лида плотней обмоталась газовой косыночкой; к Альберту она больше не поворачивалась, делала вид, что вообще его не замечает.

Лида умеет с такими шалопаями обращаться. Это пусть другие девчонки позволяют себя тискать. Или пусть учиняют скандалы на людях, когда такой вот ухажер пристанет. Лида иначе действует… Она молчком, тишком ускользнет от любой опасности. Вывернется как намыленная, ее не ухватишь.

Род назад, когда Лида надумала ехать по комсомольской путевке на Печору, в трест «Нефтегазоразведка», родители очень убивались. Мать причитала: «И куда тебя несет, моторную?! Стоило школу кончать, чтоб в этакую даль, на Север, закатиться! Да ты знаешь, какой там народ?!»

А Лида собирала вещички и помалкивала. Она загодя все распланировала. Люди на Севере как и везде — есть беленькие, есть черненькие, есть полосатые и в клеточку. Не съедят, коли держать ухо востро.

Вот уже год миновал, и ничего, не съели. Все нормально. Лида работает, ее хвалят и ценят. Начальник конторы бурения даже обещает послать ее в город Ухту, на курсы коллекторов.

Благодарим за ласку, но туда Лида не поедет. Начальнику об этом знать не надо, пускай, надеется до поры до времени. Но Лида на курсы не поедет, потому что не желает возвращаться на эту вот буровую, где круглосуточно ревут дизели, где летом ездишь на санях и где в общежитии перед сном надо бродить по комнате с чадящей головешкой — выкуривать комаров.

Не для того Лида уехала из родной деревни. Не для того получала среднее образование. А его непросто было получить, потому что в родной деревне пока школы-десятилетки еще нет и целых три года бегала Лида учиться в соседнее село…

Нет, слишком много потрачено сил, чтоб теперь от мечты отказываться. Лида поработает на буровой еще годик, отлично поработает, получит самую распрекрасную характеристику. И тогда с этой характеристикой, с производственным стажем за плечами опять наладится в институт.

В прошлом году сорвалась, по конкурсу не прошла. Но больше это не повторится. Лида приедет заранее, на подготовительное отделение запишется. Докажет преподавателям свою прилежность. А если опять не доберет нескольких баллов, уже не страшно. Теперь Лида с трудовой биографией. Отличная производственница. Ездила по комсомольскому призыву на край света, Попробуйте ее не принять!

Нет, пробьется она в институт.

Пока шли в прошлом году экзамены, Лида жила у знакомой городской девочки. На пианино играла эта девочка, по-испански читала стихи, спать ложилась за полночь, а подымалась в девять. И постоянно названивали ей по телефону Славики, Олеги и Костики, приглашая то в театр, то в музей… А Лида думала: чем я-то хуже? Чем?! Одень меня в такие вот брючки, научи испанским стихам и музыке — поглядим, кого Славики пригласят.

Разве Лида виновата, что с детских лет уже землю копала, картошку рыла, за коровой убирала, вместо того чтоб на пианино играть? Разве виновата она, что папа с мамой у нее — крестьяне, иностранным языкам не обученные?

Ну, ничего. Пробьется Лида в институт. А потом полной мерой возьмет все, чем жизнь обделила.

В зрительном зале Лида удобно устроилась среди подружек: слева была страшненькая, с глазами навыкате, и справа была страшненькая, с кривым унылым носом. Защита надежная. Альберт покрутился было, да и отчалил, несолоно хлебавши. Сел впереди, в стариковском ряду.

Концерт начался. Городские артисты рьяно старались, показывая свои номера. Но самым неожиданным получился вот какой номер: выбежал на сцену заведующий клубом и крикнул:

— Товарищи, есть кто с четырнадцатой буровой? Вас экстренно требуют на работу!

Вообще-то подобные номера уже случались. Буровая, где Лида по воле судьбы очутилась, сверлит землю в три смены. И любая смена заранее готова к неожиданностям. Здесь на работе не соскучишься — то внезапное поглощение раствора произойдет, то долото намертво прихватит, то еще что-нибудь.

Если ЧП серьезное, поднимают всех на ноги, будто на пограничной заставе. И Лида никогда не увиливала от лишней работы, наоборот — летела на аврал первой, как и положено ударнице.

Но сегодня-то как полетишь? До буровой — пять с лишним километров, грязь непролазная, и уже стемнело на улице… А отказаться нельзя! В клубе много знакомых, и все знают, на какой буровой Лида вкалывает.