Илья Миксон - Святое дело

Я обжигался блинами и кипятком, а женщина тайком наблюдала за мной.

— Еще напечь?

— Нет-нет, спасибо! Пребольшое спасибо… Извините, не знаю вашего имени.

— Мария.

— Ильин, — представился я, приподнявшись.

— Иван Маркович говорили: вы лейтенант Ильин Костя, вместо Тимы Шитикова. — Мария подавила вздох. — Пойдемте, покажу.

Тем же путем, что и вчера, через пролом в стене, выбрались наружу. Мария показала изрешеченный дом с высокой железной крышей.

— По траншее идите, только пригибайтесь пониже.

Благополучно достиг дома, поднялся по шаткой лестнице на чердак.

Железная крыша продырявлена пулями и осколками. В оторванный миной угол карниза врывался колючий, морозный ветер. У выпиленного во фронтоне «глазка» — стереотруба. Бабичев внимательно изучал участок переднего края.

Внизу мертвой змеей вытянулся разбитый, обгоревший остов товарного состава. За железнодорожным полотном небольшой ров, немного повыше узкая улица.

Снег словно марлей прикрыл израненный город.

Слева затянутый траншеями, весь в дымках выстрелов и мутных облаках разрывов Мамаев курган.

Узенькая улица — линия фронта.

До немцев не более ста пятидесяти метров. Здесь вообще не было больших дистанций. До дзота, который засекли ночью, сто семьдесят метров.

Первый залп. Наблюдатели доложили: «Недолет».

— Прицел 265! — Голос у Бабичева зычный.

Кощихин по телефону передал команды радисту, тот — на батарею.

— Огонь!

Молочно-оранжевое облако дыма и кирпичной пыли застлало дом, из-под которого чернела амбразура.

— Правее 0-01, огонь!

Бабичев словно сросся с окуляром стереотрубы.

Еще разрыв.

— Ты глянь, глянь! — он восторженно потянул меня за рукав.

Кирпичная облупившаяся стена покрылась трещинами, вот-вот рухнет.

— Шесть снарядов, огонь!

Разрывы закрыли цель.

— Ох и ребята! Орлы!

Он говорил об огневиках так, будто удачная стрельба всецело их заслуга.

— Ловко вы этот дзот!

— Где там ловко! — в голосе досада. Показал секундомер с застывшими стрелками. — Долго. И расход большой. На такую цель и шести снарядов по горло должно хватить.

Бабичев задумался, полностью ушел в себя. У него приятное и мужественное лицо: густые брови, прямой нос, плотный, точно очерченный рот, ровный здоровый румянец на смуглой коже. Во всем облике и в карих, с женственной поволокой глазах что-то от южанина, хотя я знал, что капитан родом из средней полосы России.

— Как думаешь, Костя, — неожиданно заговорил, — наши инженеры работают сейчас над новыми, снайперскими пушками? — И сам уверенно ответил: — Работают! Знаешь! — Бабичев притянул меня за ремень полевой сумки и продолжил: — Вот думаю я иногда: плохой ты артиллерист, Ванька Бабичев, малограмотный. Учиться и учиться тебе надо! Проанализируешь свою стрельбу и стыдно становится.

Достал из сумки большой блокнот.

— Глянь.

Мелким почерком занесены данные стрельбы, указаны даты, места, номера листов топографических карт. Против отдельных команд красные восклицательные и вопросительные знаки, как в разборе шахматной партии.

— Видишь, сколько вопросов? Все ошибки!

— Осознанная ошибка — наполовину исправлена, — повторил я где-то слышанную фразу.

— А вторую половину кто исправлять будет? Гитлер?

Разговор оборвался. Ранили в плечо Кощихина.

Наскоро перевязали его. Большие добрые глаза солдата сощурились от боли.

— Эх… Не вовремя… — забормотал раненый. — Извините, товарищ гвардии капитан!

— За что, Кощихин? — Бабичев пожал ему здоровую руку. — Не думай об этом. Справимся. Выздоровеешь, вернешься!

Неожиданно наклонился и крепко поцеловал ординарца в губы. На глаза Кощихина навернулись слезы; побелевшими губами попытался улыбнуться.

Его осторожно повели к лестнице.

— Товарищ гвардии капитан!.. Там консервы есть, шоколад… И блины Мария напекла… поешьте… Вы ж сегодня ничего не ели…

— Отличный солдат, — с горечью сказал Бабичев. — Собрался послать его в училище или на курсы, все расставаться жалко было: год вместе провоевали. А командир из него получился бы… Вызвать «Берег»! Передать, первому (первый — командир полка): Бабичев, мол, просит дать Кощихину характеристику и бумаги, чтоб после госпиталя учиться направили. Скажи еще: как стемнеет, переправим, пусть машину подадут поближе.

Зазвонил второй аппарат.

— Товарищ гвардии капитан, командующий.

Командующий артиллерией стрелковой дивизии, которую мы поддерживали, просил «стукнуть по казармам».