Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

— Как «придут пациенты»? У меня же еще ничего нет.

— А так, придут. И больные имеются, и любопытные придут. Без врача мы год, приходилось в район ездить. А за год сколько болезней всяких накопилось, ну, и любители поохать тоже будут. Любопытные — те сами собой. Вы знаете, сколько мы писали всяких писем, пока вот вы приехали. Звать-то вас как? Я — тетя Дуся, санитарка, значит, ваша. Вчера с Тихоновым приходили. Не достучались. Спали хорошо? Ну, слава тебе господи.

Она разговаривала, вытирая окна, подметая, разжигая плиту.

— По отчеству вас как?

— Галина Сергеевна.

— Галина Сергеевна, повторила тетя Дуся, — имя приятное. Молоды вы, Галина Сергеевна, и поэтому будьте построже и поосторожнее. Деревня большая — сто семьдесят дворов, люди разные.

Галина умылась, причесалась. Тетя Дуся подала ей отутюженный халат.

— Красавица вы какая, только по театрам ходить.

Девушка открыла шкафы, стала смотреть, что там есть.

— Не так-то надо. Вот бумага, здесь все указано, что имеется. Когда уходила последняя врачиха, сам Тихонов проверял, а бухгалтер записывал.

Люди входили робко, садились на узкую лавку, стоявшую тут же, у двери.

Галина волновалась, хмурилась, то и дело поглядывала на входящих.

Постепенно она вошла в роль, увлеклась, повеселела, стала спокойнее обследовать больных.

Когда все разошлись, Галина увидела на окне два кувшина и сверток.

— А это что, забыли? — спросила она санитарку.

— Почему забыли? Это вам.

— Как мне?..

— Продукты вам. Должны же вы что-то есть.

— Ну, я могу купить, а так нехорошо.

— У нас базара в деревне нет. Лавка торгует раз в неделю. Поживете, освоитесь — тогда другое дело. Так у нас принято, — пояснила тетя Дуся.

Во второй половине дня они уехали в районную аптеку и получили все необходимое для работы.

На обратном пути Галина рассказала о ночных страхах.

— Или, голубушка, не бойся. Старик мой — сторож, в церкви сейчас хранилище колхозное. Я накажу ему, он будет поглядывать, а чтоб не одиноко было, внучку свою пришлю. С ней можно поговорить.

В ветреную, морозную ночь Галина сидела за столом, писала письмо Клинкину.

Ветер выл в трубе, налетал порывами и сек в стекла ледяной крупой.

Дни идут незаметно. Днем легче — люди, работа, она забывает и о Ване. В последнем письме так ему и написала, а то он иногда ей слишком сочувствует, просто становится невыносимо. Пусть теперь позлится.

В окно сильно постучали. Галина вскочила и кинулась открывать. Сквозь щели двери в коридор намело снегу, задвижка примерзла и не поддавалась. Галя нащупала полено и стукнула им, задвижка со звоном вылетела.

На пороге стоял огромный человек.

— Галина Сергеевна, началось! — выпалил он. По голосу Галина узнала колхозника Колядина, жена которого ожидала ребенка. — Вы что это так-то, на снегу стоите, сляжете, — сказал он.

Галя поспешно стала одеваться.

Колядин присел на скамью.

— Давно началось?

— Не-ет, вот, сразу... Забарахталась, закричала, ну, я к вам.

— Рано, по-моему, она говорила, что только восьмой месяц.

— Да и мне кажется, рано, но вот началось...

Внучка санитарки сидела на кровати и спросонья терла глаза.

— Галина Сергеевна, куда это вы?

— К больной, Леночка, прикрой двери.

— Ага, — согласилась Лена.

Жена Колядина Наталья лежала на спине, подопхнув под поясницу руки, сдержанно охала, прикрывая глаза.

— Вы, Галина Сергеевна, простите за беспокойство. Тетя Дуся у нас этим делом занимается... Сказывают, уехала она.

— Я отпустила ее в город к сыну, погостить...

Наталья закрыла глаза, по бледному лицу пробежали судороги.

Галина заволновалась, она стала вспоминать все, что нужно сделать в таких случаях. Волнение ее передалось Колядину, и он тоже заметался.

Наталья протяжно вскрикивала, кусала губы, била кулаком в стену. Лицо у нее посерело, глаза глубоко ввалились...

Галина посмотрела на часы: «Сколько времени прошло, а изменений никаких...» — она взяла руку Натальи, нащупала пульс.

Пульс затихал. «А вдруг умрет!.. Хотя бы кого-нибудь вызвать из больницы! Но как?.. Телефона нет, машина председательская в другой деревне». Она с отчаянием посмотрела на Колядина.

От этого взгляда душа у него похолодела, он беспомощно развел руками и, обмякший, опустился на лавку.

— Кипяток готов? Где чистые простыни?

Но кипяток снова стал холодной водой, когда появился ребенок. Младенец был мертв...

Роженица забилась. Галина кинулась к ней, на ходу разрывая стерильные тампоны. Сделала укол. Наталья постепенно пришла в себя и уснула.