Шабданбай Абдыраманов - Белый свет

А главный инженер очень нужен был в данный момент комбинату: вот-вот должна была вступить в действие вторая очередь — с сотнями сложных машин и механизмов. Отрегулировать, установить и внедрить — дело не только ответственное, но и требующее каждодневного, неусыпного внимания, руководства… После тщательной проверки приходилось переконструировать многие детали, а также ремонтировать и приспосабливать к новым условиям и задачам морально устаревшее оборудование некоторых цехов. И самое сложное здесь, конечно, было в комплектации технического персонала, рабочих кадров. Комбинату нужны были не просто рабочие руки, а творчески мыслящие работники, можно сказать, потенциальные инженеры — опытные слесари, токари, фрезеровщики, сварщики и наладчики. Нужны, просто необходимы были комбинату свои монтажники, так как сейчас здесь работали командированные с текстильных предприятий Иваново.

От всех этих переживаний и постоянной эмоциональной и умственной нагрузки Алтынбек стал нервным, взвинченным, плохо спал, срывался по пустякам. А тут, как назло, все будто сговорились против главного инженера.

На днях зашел Саяков по каким-то неотложным делам в кабинет начальника ткацкого цеха. У Маматая были Халида и Чинара. Халида плакала, а Чинара гладила ее по голове, успокаивала. Алтынбек хотел уже прикрыть дверь, но его увидел Маматай, так что пришлось войти.

— Ох, Халида, если б знал, заслонил бы тогда Хакимбая! А что я теперь могу? Знаю, словами: здесь не поможешь, Хакимбая не вернешь!.. — не обращая внимания на главного инженера, говорил Халиде Маматай.

Алтынбеку бы помолчать, что он и сделал бы раньше, а теперь нервы не те — влез к чему-то в разговор.

— Что мы можем теперь, Халида! — вкрадчивым голосом начал Саяков. — Хакимбая не поднимешь слезами… Не падай духом, крепись! Вырасти детей своих…

— О детях Хакимбая и разговор-то! — отчужденно, так что на Алтынбека повеяло холодом, сказала ему, даже не взглянув, Чинара. — Попробуй теперь без отца двоих подними, доведи до дела!.. Помнится, на могиле у Хакимбая кое-кто не скупился на обещания, да очень скоро забыл о них… Да, у товарища Саякова и вправду память совсем плохая, неподходящая для ответственного работника… Где уж о детях лучшего друга помнить, — Чинара ловко спародировала голос и интонации Алтынбека, произнеся «лучшего друга», — своих-то не надобно…

В кабинете повисла гнетущая тишина.

А Чинара не унималась:

— Видите? Очень хорошо! Смотрите преспокойненько, как бедной вдове приходится одной расплачиваться за чужие грехи — в ночную смену ходит, надрывается… И все ради них, ради деток!..

— Хакимбай торопился внедрить автоматическую линию…

— Вах, остановись, Алтынбек, — не выдержал Маматай. — Выпустить один метр ткани на месяц раньше, так уж необходимо государству, чтобы расплачиваться за этот метр человеческой жизнью!.. Ты нам-то хоть голову не морочь.

Опять воцарилась, тяжелая, давящая тишина. Ткачихи встали и потихоньку вышли из кабинета Маматая. И Алтынбек, оставшись без свидетелей, так и набросился на Маматая.

— Какое имеешь право обвинять в смерти Хакимбая? Почему позоришь при подчиненных? Я уже тебе говорил, что Пулатов — инженер и технику безопасности обязан был выполнять… Если допустил аварию — сам виноват… Сам, сам, сам…

— Себя уговариваешь, Алтынбек!

— Подай в суд, если можешь доказать…

— Заладил: «суд, суд»… Не все судом решается! Во все времена наши дела и поступки прежде всего судит наша совесть!

— Не будем во время работы отвлекаться на досужие разговоры, — оборвал Маматая Алтынбек. — Пришел я по делу…

Быстро закончив дедовой, разговор, Алтынбек вышел из кабинета, показывая всем видом, что его ждут еще более срочные дела.

Только дома, вечером, сидя, поджав под себя ноги, на широкой, застеленной ковром тахте, Алтынбек позволил себе вспомнить о разговоре в кабинете Маматая. И им овладела растерянность, близкая к панике. «Нет-нет, так нельзя! Что со мной, с моей головой? — схватился руками за виски и застонал Алтынбек. — Так я совсем все испорчу! — И строго приказал самому себе: — Молчи, Алтынбек! Молчание — золото…»

Алтынбек понял, что нужно, начинать новую жизнь на новом месте. «Разом разрублю все узлы. Главное же, легче будет бороться за Бабюшай! Сейчас, как в кишлаке, вся жизнь на виду! И сплетен хватает. А если уйду с комбината, то что захочу, то и будут знать», — радовался выходу из положения Алтынбек.