7
Вышел Поликарп на пустырь, обошел вокруг школы два раза, головой покачал: тут Яшку с Дунькой не выучишь. Ни одного окошка целого нет, и помет лошадиный на полу валяется. Ветер свищет по углам, галки прутьев натаскали гнезда вить. Плохо! А выучить Яшку с Дунькой надо. Теперь они глупые, на улицу торопятся, улица слаще всего. Вырастут большие, отца с матерью будут ругать.
— Старые черти, вы виноваты — ничему не учили…
В чужое село везти за восемь верст, дорого больно. Если на лошади возить каждый день утром и вечером — сколько концов сделаешь? Влезет тогда ученье в копеечку. А выучить надо. Не хочется дураками пускать.
8
Не думал раньше Поликарп. Бегал по улице Яшка, и ладно. Не мешает в избе под ногами, и то хорошо. А разбили горшок они с Дунькой — еще припомнилось кой-что: спички иногда пропадали из печурки, табак из кисета. Тоже Яшкино дело. Таскал по глупости, а он, Поликарп, не догадывался. Потом по глупости будет Яшка хлеб из амбара таскать. Потом по глупости в тюрьму угодит. Был такой случай в прошлом году у Ивана Ефремова. Один сынок, можно сказать, Гришка-то! С двенадцати лет гармонь начал раздувать, на пятнадцатом — амбар подломал. Достукается и Яшка до этого.
Задумался Поликарп.
— Как тут быть?
Не один Яшка собакам хвосты крутит на улице. Иди из избы в избу — все ребятишки неграмотные. Учить, так всех учить. Тут и засела Поликарпу хорошая мысль.
— Надо попробовать!
9
Услыхали Яшка с Дунькой, хвалятся:
— Тятя нас учить хочет.
— Где?
— С места не сойти!
Над Яшкой с Дунькой смеются и над Поликарпом смеются.
— Еремеев наш в науку броситься хочет… Яшку в писаря, Дуньку — в коммунистки…
— Дошлый, черт!
А y Поликарпа своя линия на уме. Зашел раз к Петру Никанорычу — покалякали. Так и так, говорит, надо бы школу поправить. У Петра Никанорыча тоже двое поспевают к учению. Это, говорит, дело хорошее. Трудно только, дорого встанет. Неграмотный был Поликарп, Начал по пальцам выкладывать. Если, говорит, ты да я — двое. Да еще двое пристанут. Без училищи никак нельзя. А Петр Никанорыч такой мужик: — тронь его хорошенько за живое — не удержишь. Стал ему Поликарп рассказывать, как плохо будет, если ребятишки неграмотными останутся на всю жизнь, он и говорит:
— Правильно ты глядишь, Поликарп: без грамоты нашим ребятишкам никак нельзя. Давай действовать обоюдно.
10
В деревне, где жил Поликарп, мужик — Занозой звали — больно насмешник был. Начни чего-нибудь делать — языком звонит на всю улицу: эта — ста игрушки одни! Услыхал он — училищу Поликарп хочет строить, и пошел хвостом вертеть, как овца от комаров. Ха-ха-ха! хи-ха-ха! Встретились у Митрофана Полосухина, Заноза — с насмешкой:
— Зря, Еремеев, суешься, ничего не выйдет…
А у Поликарпа своя линия на уме.
Дело больно простое тут. В нашей деревне сто двадцать дворов. Значит, сто двадцать хозяев. И вот, скажите мне на милость теперь: чего мы не можем сделать? Стены у школы есть, крыша есть, и половицы целы. Двери тоже не тронуты. Нарочно ходил туда осматривать. Вот и думаю я теперь: сто двадцать хозяев. Если по миллиену кинем, — сто двадцать миллиенов. А если сразу по пяти — это сколько будет? Пересчитай, Митрофан.
Вскинул глазами Митрофан, перемножил пять миллионов на сто двадцать домохозяев, говорит:
— Это будет шестьсот миллионов. Добавить еще четыреста — миллиард.
— Видите, какая страшная цифра! — говорит Поликарп. — По-моему, на такую цифру можно много дела сделать.
А Заноза — насмешник. Любит до-смерти языком потрепать. Постукал по лбу себя, говорит:
— В этом горшке не хватает у тебя, Поликарп. Разве можно на эти деньги дело делать по нынешним ценам? Рамы справить — сколько стоит? Печку оборудовать, парты заказать и чернила ведра два купить, бумаги, карандашей, всякой амуниции. Тут такая тебе въедет училища — караул закричишь.
А у Поликарпа своя линия на уме.
— Ты это напрасно прикидываешь, у меня другой расчет: рамы нам Бирюк сделает, он столяр, а у него тоже мальчишка есть. И парты сколотить попросим его. Я даже так думаю. Безлошадный он, а посевишка имеет кой-какой? Чего нам миром стоит запахать ему, скажем, две десятины? Мы спашем, он нам за это парты сколотит. Вот и сразу большая скоска. Печка тоже нас не испугает. Кирпичи там целые которые. Не хватит — снесем по одному. Сто двадцать домохозяев — сто двадцать кирпичей. Старика Панюгина сложить заставим. Все равно ему негде жить. Сложит и будет за сторожа при школе работать.
Читать дальше