Владимир Федосеенко - Вихри на перекрёстках

Первой после снятия блокады приехала в Залесье на лошадях диверсионная группа во главе с Миколой Вере­совым. Партизаны разместились у знакомого крестьяни­на. Микола напился воды и сразу исчез. Пересек болотце и пошел за церковь, на кладбище, откуда была хорошо видна железная дорога. Влез на ветвистый дуб и долго наблюдал в бинокль. Хлопец считал, что после блокады немцы ослабят охрану дороги. И действительно, на кило­метровом отрезке пути он заметил всего лишь двух гит­леровцев. Правда, на крыше кирпичного здания возле пе­реезда, в специально сделанной клетке, сидел наблюда­тель. «Стемнеет, там ему нечего будет делать, слезет. Патруль метрах в трехстах от здания поворачивает назад. Если у них такая же охрана и по ночам, подорвать эше­лон сможем»,— решил Микола.

Солнце опускалось все ниже. Микола хотел уже во­звращаться к ребятам: нужно было выкопать спрятан­ную на огороде хозяина взрывчатку, подготовиться и с наступлением темноты двигаться к дороге. Но вдруг за­метил, как наблюдатель начал спускаться с крыши. Ну ка, куда он пойдет? Ведь в кирпичном доме немцы нико­гда не ночуют. Обычно на засады их развозит поезд или автомашины, прибывающие из Жлобина. Однако сейчас наблюдатель из-за дома не показывался. Куда же он по­девался?

Внимательно всмотревшись, Микола заметил за не­большим кустарником, росшим возле дома, какие-то со­оружения, часть стены. Он насторожился. Через несколь­ко минут из дома вышли двенадцать фашистов. Проследить, где они разместились в засады, не состави­ло труда. Метров на двести от дзота не остановился ни один солдат. «Это хорошо,— подумал парень,— я подой­ду к вам под самый нос, к дому». И, спустившись с дуба, он быстро направился к своим.

Через полчаса группа подрывников обошла болотце и по низинному выгону гуськом зашагала в сторону же­лезной дороги. Невдалеке, в лужице, плескались ребя­тишки. Увидев вооруженных людей, они подхватили одежду и без оглядки помчались в деревню.

— Видите, что натворили фашисты? Дети своих на­чали бояться,— сказал Анатолий Зубенок.— Раньше это­го не было. Помните, как они за нами бегали. Некоторые даже просили: «Дяденька, дай стрельнуть...»

— Не им разбираться в теперешней жизни. Мы го­раздо старше, и то многого не понимаем. Вот я все ду­маю: почему немцы никого не тронули в Залесье? А ведь уничтожили даже те деревни, где партизаны почти не бы­вали,— задумчиво, словно самому себе, говорил Микола.

— Так ведь люди болтают, будто Залесье защитил поп,— заметил Федя Кисляк.

— Не верю я в это. Немцы, брат, такие, что, если им невыгодно, не послушаются никого. Возможно, они из каких-то особых политических соображений так посту­пили. Например, заглянут сюда какие-нибудь духовные отцы, и немцы продемонстрируют им, как «храм божий» спасает людей,— усмехнулся Микола.

Подрывники знали, что им предстоит сделать, но впе­реди еще было много опасностей. Раньше они выбирали определенный отрезок дороги между засадами, в кото­рых сидело по трое вражеских солдат. А сейчас никто из хлопцев не знал, сколько фашистов находится в кирпич­ном доме, есть ли возле него охрана. Твердо не знал это­го и сам командир.

Солнце зашло, небо начало быстро затягиваться чер­ным покрывалом. Дохнул ветерок, тихонько заговорили неспелые колосья.

На пригорке, во ржи, группа остановилась. Все пар­тизаны окружили командира. Он шепотом повторил план диверсии, назначив каждому точное задание.

В приглушенных голосах друзей Микола чувствовал волнение, а вместе с тем и желание быстрее начать опе­рацию — обмануть немцев и под самым их носом взо­рвать эшелон. Федя, который должен был прикрывать ми­неров со стороны дома, попросил бесшумку, доказывая, что его фланг самый опасный.

— Нет,— возразил командир,— с твоей стороны об­ходчика не должно быть. Если около дома поднимется тревога, придется открыть массированный огонь, чтобы гитлеровцы подумали, будто на них напали. Тогда они не рискнут броситься в погоню. А так ранишь из бесшумки одного, он заорет и поднимет всех. Осветят ракетами, бросятся на нас. Черт знает, сколько их там...

Партизаны осторожно спустились с пригорка. Нача­лось бугристое поле, которого давно не касался плуг. Группа замедлила шаги. Все старались ступать как мож­но мягче. Микола шел первым, и из-под его ног время от времени вспархивали сонные жаворонки. Вскоре до слу­ха партизан донесся далекий грохот со стороны Жлоби­на. Он быстро нарастал, ширился: на запад мчался по­езд. Вдалеке засветилась фара паровоза, и партизаны, отбросив осторожность, прибавили шагу. Лучше всего подходить к дороге под шум поезда, и ребята побежали по той зоне, где предполагалось ползти. Эшелоны парти­заны распознавали, даже не видя их. Стоило услышать едва уловимый звон пустых цистерн, как все знали: это «наливник». Тяжелое «дыхание» паровоза свидетельст­вовало о груженом составе. А продолжительный гул с ти­хим перестуком — о пассажирском поезде.