Валерий Закруткин - Будь счастлив, Абди!

И вот теперь он опять увидел во сне странное животное. Выступали чашки колен, гордо выгнутая грудь, переходящая в шею, низко опущенный круп. Метелка хвоста раскачивалась из стороны в сторону, отгоняя назойливых мух…

— Алай-лай-лай! — послышался в утренней тишине голос муллы. — Алай-лай-лай!

Было еще темно. Город спал, но, внизу, под окнами, в узкой улочке, где не могла проехать даже ишачья повозка, уже слышались шаги. Потом прохожий долго и надсадно кашлял, и Абди узнал соседа, промышлявшего в порту случайным заработком. Обремененный не в меру большой семьей, он всегда уходил из дому раньше всех. Возвращался в темноте.

В оконце лениво вползал серый рассвет, и постепенно выступала из темноты стена с облупившейся штукатуркой и темными потеками. Абди знал, что пройдет немного времени, и голоса из тесной улочки ворвутся через единственное оконце в комнату и разбудят сестер и братишек, рядком спящих на дерюжке вдоль стены.

Бесшумно поднялась с лежанки мать. Приблизилась, тихо ступая босыми ногами по цементному полу. Абди, чуть приоткрыв глаза, видел, как она постояла над ним, а потом осторожно коснулась плеча.

— Вставай! Не спишь ведь.

Весной Абди исполнилось семнадцать. После смерти отца он стал в семье старшим.

Абди открыл глаза и, сожалея о вспугнутом сне, поднялся. Сегодня нужно было нести торговцу Осману маски, которые он накануне вырезал.

Изготовление масок давало заработок. На него и жила семья. Кое-что приносили братишки, заработав на улице за весь день два-три шиллинга. За каждую маску Абди получал по семь, а то и десять шиллингов.

Маски он наловчился делать быстро. Брал пластину пахучего камфарного дерева, выдалбливал стамеской середину, с другой стороны стачивал края, придавая изогнутость. Продолжал работу острым ножом.

Дерево оживало, появлялись едва уловимые черточки лица. Лезвие послушно врезалось в податливое дерево. Постепенно контуры лица проступали все отчетливей. Юноша чувствовал, как придать маске свирепость, как сделать ее добродушной, а как — глуповато-спокойной. Потом он выпиливал узкой пилкой отверстия на месте глаз и рта, шлифовал и полировал ее. Дерево издавало приятный запах, напоминавший запах ладана. И от сознания того, что в дереве удалось воплотить задуманное, становилось радостно и легко.

Когда он направился к Осману, солнце уже взошло. Громыхали засовы и железные двери лавок. Из баров тянуло ароматом кофе. Абди вдруг почувствовал голод и вспомнил, что накануне вечером он не ел, выпил только чашечку чая. В желудке сосало, перед глазами плавали цветные круги.

«На обратном пути непременно зайду выпить кофе», — решил Абди и ускорил шаги. Проходя мимо магазина, где продавались книги и открытки, он увидел на витрине пестрые фотографии. На одной было то самое высоченное животное, что приснилось ему ночью. Животное было таким высоким, что голова его возвышалась над деревом.

«Вырезать бы такого!» — мелькнула мысль. Забыв о голоде, Абди долго разглядывал фотографию, стараясь запомнить каждую частицу несуразного тела жирафа.

— Ты? — вместо приветствия произнес Осман, когда юноша зашел в лавку.

Худой и сутулый, с длинным лицом и большим крючковатым носом, торговец напоминал хищную птицу, каких видел Абди в детстве. Почуяв наживу, они слетались к деревне и неподвижно сидели черными пнями. Выждав, когда люди уходили, они набрасывались на останки верблюда или коровы и с клекотом рвали и пожирали мясо.

Осман владел лавчонкой, в которой продавалось все, что попадало ему в руки. Были здесь пестрые итальянские ткани и игральные карты из Гонконга, японские транзисторы и китайские ручки, охотничьи ножи, обувь и фески. Товар был контрабандный, вывезенный из Адена, и Осман скупал его тайком в полцены.

— Показывай!

Абди положил маски на прилавок. Торговец небрежно повертел их в костлявых руках и тут же упрятал под прилавок. Молча достал замусоленную десятишиллинговую бумажку, сверху бросил еще две монеты.

— Получай!

— И это все?

— А ты думал сколько?

Абди случайно на пляже видел, как незнакомый парень продавал американцу маску. Парень запросил сорок шиллингов. Поторговавшись, они сошлись на тридцати. Это была маска, сделанная им, Абди. Он сразу узнал ее.

— Я же работал три дня!

— Не хочешь, забирай назад!

Абди протянул было руку, но вдруг вспомнил, что Осман снабжает его брусками, и рука опустилась. Порывать отношения с торговцем Абди не решился. Не так просто найти в городе эбеновое или камфарное дерево. Их привозят Осману с экватора.