Борис Зайцев: Первый год

Логов поднялся на сцену, стал за трибуной и начал говорить.

«Заикается, сердешный: ну-ка, народу сколько и все начальство здеся, — думала Митревна, не спуская глаз с Виктора Петровича. — Так-так, испей водицы да посмелей, чего там! Вот и умничек! Степной? Должно, про Алешку говорит. Правильно! Скажи, скажи, как ты его к рукам прибрал. Чего? Он и про меня…»

Митревна увидела, что все лица с улыбкой повернулись в ее сторону, и в одобрительном шуме, пробежавшем по залу, услышала свое имя. Женщина растерялась, всплеснула руками и поспешила скрыться за дверью. А на душе почему-то стало так светло, и теплые струйки защекотали ее щеки. Митревна не рисковала больше заглядывать в дверь, но стояла неподалеку, прислушиваясь к голосам.

Говорил Заруцкий:

— …Ведь что сделал Виктор Петрович: он начал свой учебный год не первого сентября, а первого августа! За месяц он обошел квартиры всех своих учеников, познакомился с ребятами и с их родителями. Потом взялся изучать личные дела. Спросите его: он знает наизусть все оценки ребят за прошлые годы, все их ошибки в контрольных работах. Он знает характеры, интересы, отношения своих воспитанников — он знает ж и в ы х л ю д е й! Еще до начала занятий, Тамара Львовна, он изучил свой класс лучше, чем вы, проработавшая с этим классом два года! Вот в чем один из секретов его успеха. Он не боится трудностей, а идет им навстречу, побеждает их и растет в этой борьбе, растет не по дням, а по часам.

Митревна утирала концом косынки глаза и улыбалась: «Похвалили Витюшу. А то как же! Недаром он на моего сына похож».

Говорят, что школьные дни похожи один на другой. Это неверно. Сегодняшний день отличается от вчерашнего уже тем, что какой-нибудь ученик Иванов, сделав ошибку в понедельник, вторник и среду, не повторит ее в четверг; что сложная таблица Менделеева, бывшая для ребят загадкой в феврале, в марте представится им ясной и простой, как таблица умножения; что злостный хулиган, будораживший всю школу в начале учебного года, к концу его станет примерным учеником.

На детях особенно заметно, как быстро мчится неутомимое время. Они растут вместе со всей нашей страной, как наша страна растет вместе с ними…

Вихрем пролетела зима. На полях, правда, еще держался снег, еще гнулись под холодным ветром продрогшие деревья, и солнце скрывалось в облаках. Но где-то на юге, за синими туманами, уже зрели весенние дни. Пока неслышно, тайно весна пробиралась на север, начинала двигать живые соки сначала в корнях, потом в стеблях и ветках растений, наконец вливала их в набухающие почки. И вдруг лопались тугие почки, и крохотные листья и нежные цветы, как дети, радовали наши глаза своей новорожденной чистотой.

А весна все больше, все смелее переделывала мир. Вот она урезала долгую зимнюю ночь и дню прибавила света; вот распахнула над землей просторное молодое небо и солнечным ливнем затопила поля; вот ручьи превратила в реки, а реки сделала морями; лишь моря удержались в своих берегах.

Но зеленый апрельский разлив устремился дальше: он захлестнул кустарники, рощи, сады, юные лесопосадки и старые дремучие леса.

Чернели только вспаханные поля. Там, похожие на огромных жуков, с деловитым жужжанием ползали бесчисленные тракторы и бригадиры по-хозяйски замеряли свежие борозды.

Весна обходит всю землю. Но нет ничего краше нашей русской, советской весны! Так бывает, видимо, потому, что ежегодные весны дополняются у нас той неотцветающей, бессмертной весной, которую мы обрели осенью семнадцатого года.

Пришла весна и в шахтерский городок. Огромные терриконы по-прежнему курились; только синеватый дымок над ними побелел от пара: таял последний снег. На окраинах еще прилипала к ногам загустелая грязь, а шоссе и улицы в центре уже подсохли. Там, где не было асфальта и мостовых, виднелись недавно протоптанные дорожки. Выходя из дворов, они разбегались в самых различных направлениях. Но больше всего таких дорожек вело к школе.

Резвая детвора давно почуяла весну. Ребятам никак не сиделось в комнате: сначала они мастерили скворешни, прибивали их на деревьях или высоких шестах; потом, просыпаясь ранним утром, выбегали каждую минуту за дверь: не появились ли в дощатых домиках пернатые гости? И сколько было радости, сколько веселья, когда, наконец, в зеленый терем прилетала голосистая семья!

Когда же солнце высушило последнюю грязь, мальчишки стали бегать на «футбольное поле» где-нибудь на задворках или играли на дороге в лапту.