Юрий Бедзик - Каждая минута жизни

Повернул в переулок и через палисадник подошел к знакомому дому. Как всегда, сидели возле парадного старушки, как всегда, внезапно замолчав, пронизали его подозрительными взглядами.

Поднялся на третий этаж, подошел к двери. Рука была словно чугунной. Позвонил. Дверь открылась, и на пороге появилась Тамарина подруга Нина Свербицкая, пухленькая белокурая красавица.

— Господи!.. Как же ты долго!.. — сказала сердито, впуская его внутрь.

Он вошел, немного удивленный. В комнате гудел телевизор, и перед ним сидел рыжеволосый Витя Райчик. Это что за новости?.. А где же Тамара? На столе стояли чашки, чайник, печенье. По телевизору транслировался международный футбольный матч. Витя был полностью поглощен им и даже не обратил внимания на Максима. Только рукой отмахнулся: сядь, мол, не мешай.

Зато Нина сразу внесла ясность. Позвала его на кухню. Посадила к столу на холодную табуретку. Сама села напротив.

— Где Тамара? — спросил он тревожно.

Вместо ответа Нина спросила его, ужинал ли он. Быстро зажгла газовую плиту, поставила чайник. В ее движениях была скрытая тревога. Красивая, мечта многих парней, она выбрала себе верного друга — Витю Райчика, а теперь вот должны пожениться. Только почему она молчит сейчас? Суетится возле чашек, ставит на стол хлеб, колбасу.

— Может, с Витей по маленькой? — спросила, кивнув головой на рюмки, которые стояли в глубине открытого шкафчика.

— Скажи, наконец, где Тамара? — не принял ее предложения Максим.

Но она стала наливать в чашки чай. Себе и ему. Витя пусть смотрит свой футбол, раз такой азартный болельщик. Зазвенела ложечкой, старательно размешивая сахар. И вдруг взглянула прямо Максиму в глаза.

— Тома меня попросила… чтобы мы поговорили с тобой.

— Говори.

— А ты без приказов! — вспыхнула Нина. — Жду тебя весь вечер, — она смягчила голос. — Не может она быть с тобой. Понимаешь? Не может… — Взяла Максима за руку, утешая, пожала, даже погладила легонько. — Максимчик, ну пойми ты ее… Она тебя так любит… Ты ей весь свет застил. А когда услыхала, что будет операция и что Валя целыми днями возле Светочки сидит… Нет, говорит! Ни за что! Не могу осиротить их ребенка. Жизнь за него отдам, а осиротить ребенка — не могу… Передай, говорит, Максиму, чтоб не бросал Светочку…

— Да не бросаю я ее, — вымолвил Заремба сухими губами.

— И Валю пусть не бросает.

— И Валю… — Максим быстро поднялся, схватился за край стола, даже пальцы побелели.

Нина тоже вскочила с табуретки и принялась утешать Максима:

— Не горюй… Не надо… Это пройдет… Ты же когда-то любил Валю и был счастлив с ней. А Тома вам мешать не станет. Не бойся ее.

— Почему не бояться? — не понял Максим.

— Потому что она тут больше не живет, — сказала грудным сдавленным голосом Нина. — Уехала она к отцу.

Он машинально двинулся в коридор, в темноте никак не мог нащупать замок. Тогда он дернул дверь, и она поддалась…

Поздно горел этим вечером свет и в коттедже над озером, где жили господа Рейчи. Неспокойным был этот свет. До сих пор не вернулась из города Бетти — наверное, снова повел ее в театр или на концерт господин Николай. Валькирия бродила по комнатам, гремела стульями, словно места себе не находила. Хоть бы скорее выбраться отсюда. Она свое сказала и хватит этой болтовни об операции, о совместных экспериментах. Герберт, кажется, уже сдался. Значит, дело, ради которого она ехала с ним, сделано. Вон он сидит в беседке. Валькирия взяла теплый плед и спустилась к мужу.

— На. Укройся, здесь сыро. — Он, будто не понимая ее слов, молча нахмурился. — Герберт, ты как-то странно смотришь на меня.

— Смотрю, как на сообщницу, — хрипло сказал Рейч. — Мы же вместе с тобой убийцы.

— Ты говоришь ужасные вещи!

— Говорю? Это мелочи… Мы с тобой их делаем… Делаем, а не говорим! Вот что действительно страшно.

— Ты как будто обвиняешь меня в чем-то?

Лицо Рейча скривилось в саркастической улыбке.

— Как я могу тебя обвинять? Мы с тобой одной ниточкой связаны… — Он внезапно взорвался гневным отчаянием: — Господи, что ты натворила!

Стало ясно, что разговора не миновать. Впрочем, Валькирия и сама желала его. Она села в плетеное кресло у столика, затянулась сигаретой. Ну что ж, можно и поговорить. Ей очень хочется знать, что же такое она натворила? Пусть пояснит ей милый Герберт.

— Тебе еще не ясно? — Рейч припал грудью к грубо тесанному столу. — Разве не твой друг Гельмут устроил перед отъездом из Ульма интервью с бывшим генералом Дитрихом? Разве не он привез сюда эту поганую газетку и передал ее тебе? Разве не ты отдала ее в руки господина Рубанчука в присутствии доктора Богуша?