Сергей Сартаков - Ледяной клад. Журавли улетают на юг

— Не убедил я, — горько проговорил Косованов. — Опять на «рыск» Петровича нашего потянуло. Девчонку еще сманил. Что же Иван Романыч?..

На берегу, кроме них, не было уже никого. Дымились догорающие костры.

От поселка к протоке вело несколько спусков, пешеходных тропинок. А в нижнем конце протоки, против самого ухвостья острова был устроен конный и автомобильный взвоз, по которому когда-то в начале зимы пробовали вывозить бревна, выколотые изо льда. Еще дальше этого взвоза, совсем на чистой поляне, в стороне от всяких построек, горбилась над землей вся в бурых метелках сухой полыни дерновая кровля с высокой вытяжной трубой — склад для взрывчатки. И потом начиналась тайга, уходящая вовсе в неведомое.

Феня хотела побежать за Громотуху вместе со всеми. Только там и будет что посмотреть. Здесь, против поселка, ничего не произойдет. И еще: ей следовало быть поближе к отцу. Вдруг она ему зачем-то понадобится. Сделать какую-нибудь неотложную запись или попроворнее, вместо него, щелкнуть затвором фотоаппарата. Но она чуточку замешкалась, и ее прихватил Иван Романович Доровских.

— Загорецкая, — сказал он, — всех как водой смыло, понеслись за Громотуху. А Николай Григорьевич велел у спусков к протоке поставить охрану, чтобы какого-нибудь чудака случаем на остров не понесло. На пешие тропочки я набрал все-таки. А ты шагай на конный взвоз.

— Иван Романыч…

— Ну, понимаешь! Нет же никого…

И Феня подчинилась.

При ней была «общая» тетрадь, карандаш, припасенные на всякий случай.

Никто не мешал думать, и Фене захотелось посочинять стихи.

Она отыскала себе удобное местечко — три крупных валуна, совсем как кресло, и уселась на прогретые солнцем камни. Отсюда не очень хорошо, но все-таки видна была дамба, пересекавшая верх протоки, круто наискось, видны были дымящиеся за Громотухой костры и движущиеся яркие пятна — девичьи праздничные платки и платья. Это — если смотреть направо. А прямо перед Феней лежали скучная, посеревшая, вся в талых лужицах протока и за нею еще более скучный остров, ощетинившийся низкими черными тальниками. Влево, с вольным размахом до самого голого мыса, за который зимой уползало багровое солнце, открывался Читаут, пробитый, издырявленный накануне произведенными взрывами.

«Попалась так попалась, девушка, Ивану Романычу. Теперь сиди», подумала Феня. И написала первые две строчки:

Написала и тут же с досадой зачеркнула:

— «Кровь» — «цветов»… «Не неся…» И вообще не свое, а с кого-то. Из девятнадцатого века.

Она попробовала переписать:

И рассердилась окончательно:

— Да что это меня сегодня на какие-то альбомные стихи тянет! А если так начать…

Феня чуть не заплакала:

— Не то! Не то! И не так! Привязался еще этот размер идиотский!

Перечеркнув и эти строчки, она принялась грызть карандаш. Вдруг ей послышалось: со стороны Громотухи докатился какой-то приглушенный расстоянием гул.

Она подняла голову, вскочила и увидела, как по ту сторону дамбы вздымается, вспухает лед на реке, а от поворота к «Семи братьям» медленно движутся высокие, угловатые торосы, поблескивающие на солнце своими острыми гранями.

Феня перевела взгляд на остров, на главное русло реки, к крутой галечной косе, вклинившейся в реку от правого берега. Лед медленно, торжественно двигался и здесь, одновременно почему-то опускаясь, садясь все ниже, словно какая-то неведомая сила властно прижимала его ко дну. А тем временем за Громотухой ледяные горы громоздились все выше и выше.

«Затор! У косы сейчас образуется затор! Вода уходит, лед садится на камни, — испуганно подумала Феня, припомнив, какие страсти рисовал утром в столовой Василий Петрович. — Если на косе ледяные поля прихватит, зажмет вся эта беда от „Семи братьев“ поползет через остров в запань…»

Тетрадь упала на землю. Ветер со звонким пощелкиванием перебирал ее налощенные листы.

«Что же это такое? Да что же это такое? — с остекленевшими от страха глазами мысленно твердила Феня, видя, как первые серые льдины в верхнем конце протоки двинулись на остров, подгибая и ломая тальники. — Это же конец всему. Вся наша работа пропала. Лес погиб…»