Евгения Изюмова - Аттестат зрелости

А потом как-то незаметно Василий стал злым, на любой вопрос отвечал недовольно: ему пошел четырнадцатый год, начался трудный, как говорят, возраст. Вера Ивановна старалась пробиться к душе сына. Раньше ей это удавалось, а в тот год она вдруг почувствовала, что Василий ускользает из-под её влияния, а поделать ничего не могла: не подпускал Василий Веру Ивановну к своей душе. И первый вызов в школу был для нее ударом – Вася пропускает уроки, грубит учителям и одноклассникам. Вернувшись из школы, она долго разговаривала с Василием, вернее, она говорила, стыдила его, а сын лежал, уткнув лицо в подушку, и молчал. Потом вдруг встал и злобно бросил, выходя из комнаты:

- Ну, хватит! Надоело!

Вера Ивановна растерялась от его выходки, опять ушла в ванную, опять плакала, но задавала себе уже иной вопрос: как удержать Василия, как пробиться к его душе, что сделать, чтобы он и без отца вырос порядочным человеком. Как?

Горькое недоумение, почему муж ушел из семьи, сменилось обидой, когда она получила от Павла письмо, в котором он объяснял её «вину» в разрыве: «Ты мне сказала тогда... а вот я хотел сделать то, а ты была против...» Вера Ивановна читала письмо и поражалась мелочности упреков, несуразности причины разрыва. Нет, всё, что Павел ставил ей в вину, не могло стать причиной его ухода. Но что тогда стало причиной? Что?

И лишь позднее поняла - эгоизм. Просто эгоизм. Ведь пока не родился Вася, она все свободное время посвящала Павлу, ухаживала за ним с любовью, выполняла всякое его желание, как выполняла потом и желания сыновей. Но из-за любви к сыновьям она не стала меньше любить Павла. Просто она уже не бежала на его зов сразу, как это было до рождения детей, не спешила, как раньше, подать ему нужную вещь, а просила: «Возьми, Паша, сам». А во время бессонных ночей, когда болели дети, а они болели часто, для Павла у неё вовсе не оставалось времени. А он, обижаясь за недостаток внимания, ревнуя к детям, злобился, и зло это росло день ото дня. Вот почему он помнил все их мелочные размолвки, все её невольные ошибки в их семейной жизни...

А ведь, если разобраться, то некому было учить Веру семейной науке - она рано осталась без родителей, а мать Павла жила далеко. Вот и приходилось до всего доходить самой, поступать так, как подсказывало сердце.

А Павел? Сначала он полагался на её решение в любом вопросе: «Делай, как знаешь, поступай, как хочешь». Почему? От неумения принимать правильное решение? Нет, Павел слыл практичным человеком в среде друзей, но в семье не желал ничего делать сам. Почему? И уже позднее она подумала, что, вероятно, потому, что не хотел свой ум утруждать такими пустячными, на его взгляд, делами, как семейные.

И тут опять возникал вопрос: а как она не замечала этого его нежелания идти вместе с ней в одной семейной упряжке? Как? И это было очень обидно.

На смену обиде пришло презрение за его мелочность, за то, что в письме потребовал некоторые вещи, кроме ему лично принадлежащих. Правда, он потом написал, что ему ничего не надо, только пусть ускорит развод, а он, Павел, будет сам ежемесячно присылать деньги. Он сдержал слово - деньги аккуратно поступают, и всякий раз она берет извещение о поступлении денег со смешанным чувством боли, обиды, ненависти.

Да, деньги Павел присылает. Но чем компенсировать те моральные муки, что испытывали она и дети? Чем компенсировать ту некоторую ущербность, которую, как она понимает, чувствовал все эти годы Вася? Валерик хоть и спрашивал, где папа, но был вполне доволен, что рядом с ним - любимые брат и мама.

Это хорошо, что сыновья любят друг друга. Правда, старший сын относился к младшему долгое время очень враждебно после отъезда отца. Кричал на него, часто бил. А потом изменился неожиданно. Стал с Валериком ласковым и нежным, а с ней держался по-прежнему озлобленно.

В коридоре щёлкнул замок - это пришел, наконец, Василий.

Вера Ивановна слышала, как он, не зажигая света в коридоре, прошел в свою комнату, и все затихло. Некоторое время спустя, Вера Ивановна зашла в комнату сыновей, остановилась в дверях, смотрела несколько минут на спящих. Потом осторожно подошла к Валерику, поправила одеяло, повернулась к Василию.

Вася спал точно так же, как увидела она его, возвратившись с работы, прямо на одеяле, зарывшись лицом в подушку. Вера Ивановна опустилась на колени возле него, протянула руку и осторожно погладила по голове:

- Василёк мой... Что с тобой, сыночек? - прошептала и, уронив голову на постель сына, затихла.