Н. Кальма - Возможно, их зовут иначе…

— Давай я попробую, — шепчет Большой Себастьян.

Бранко протягивает товарищу ключ. На висках Бранко надулись синие жилы. О, чудо! В руках Себастьяна ключ входит в замок, как нож в масло, легко поворачивается — и дверь отперта.

Сейчас же за дверью узкая каменистая полоса двора и стена. Полосу двора узники хорошо знают — они изучили, измерили ее собственными ногами в продолжение долгих-долгих лет в тюрьме. Это здесь они прогуливались все годы под наблюдением часовых. Они знают: в наружной охране сорок человек. Восемьдесят глаз. Как они сумеют миновать часовых и пробраться на стену?

— По одному — к северной стене, — говорит Большой Себастьян.

Час заката. В небе торопливая тревога. Облака, вытянувшись длинными полосами, летят с востока к западу и там загораются одно за другим, как будто ураган кидает их в жерло раскаленной печи. Веет дыханье близкой грозы. А здесь, во дворе, разливается серый, как будто дымный свет, смазывает все очертания, все предметы. Только горячо и ярко освещена караулка — там громко говорят между собой солдаты, ожидающие своей смены. Доносится протяжный рев океана — он бушует и рвется к подножию западной стены.

А вдруг кому-нибудь из солдат придет в голову выйти сейчас наружу? А вдруг посмотрит вниз кто-нибудь из часовых, дежурящих на стене? Думать об этом уже поздно. Беглецы один за другим выскальзывают из двери, молнией пересекают двор, прыгают по ступеням, выдолбленным в камне. Большой Себастьян поддерживает тяжело дышащего, хромающего Гарсиа, помогает подыматься Диасу. Бранко тащит за собой Матозо.

Вот она, северная стена. Там на недалеком расстоянии друг от друга неподвижно стоят часовые с автоматами. Бешеный ветер гуляет по стене, раздувает плащи часовых. Большой Себастьян видит над своей головой ноги и край плаща.

— Часовой, — бормочет за его спиной Гарсиа.

Часовой тоже заметил беглецов. Но вместо того чтобы поднять тревогу, он вдруг распахивает свой плащ, как ширму. Плащ широкий, плащ надежно укрывает людей от взоров соседних часовых. И вот беглецы по одному проскальзывают под защитой плаща к той части стены, где они уже не видны солдатам. Один, второй, третий… десятый…

У часового молодое, бледное лицо. Бранко, идущий последним, хватает его за руку.

— Пулидо, ты с нами!

И часовой послушно идет вместе с беглецами. Теперь он тоже беглец и разделит их судьбу. Иначе его ждет расстрел.

За выступом стены, где их не могут увидеть солдаты, Кастро и Сеабра надежно закрепляют канат. Он скользит вниз, как большая белая змея. Стена отвесная, вросшая в скалу. Там, внизу, уже сгустились тени, и в этой тени снуют какие-то фигуры. А может, это только кажется беглецам? Быстро темнеет. Низкое небо как будто опускается еще ниже. Скорее, скорее! Нельзя терять ни секунды!

— Кто пойдет первый? — шепчет часовой. — Вы, сеньор?

Он с благоговением смотрит на Большого Себастьяна. Он узнал его.

— Первым спущусь я. — Бранко решительно оттесняет Себастьяна. — Тобой рисковать нельзя.

Тот собирается что-то возразить, но Бранко уже схватился за канат и исчез за выступом стены. Перегнувшись, остальные смотрят ему вслед.

Однако тень сразу закрывает Бранко. Бесконечными кажутся секунды. Что с ним? Удалось ли ему спуститься? Кто встретил его внизу — свои или стража? Но вот канат несколько раз дергают: это Бранко сигнализирует — все в порядке. Он уже внизу.

— Следующим пойдет Сеабра, — говорит Большой Себастьян. — А за ним — часовой Пулидо.

— Афонзо благодарно смотрит на него, шепчет:

— А может, вы спуститесь за мной, сеньор? Я сильный, я могу вас страховать в случае чего.

— Ну, мальчик, я тоже не из слабых, — чуть усмехается Большой Себастьян.

Еще один беглец спустился. Еще… Внезапно дрогнул канат. Что случилось? Внизу, в скалах, какое-то волнение. Кучка людей сгрудилась у стены. Кто спускался сейчас? Это Матозо. Руки старика не выдержали напряжения, и, когда до земли оставалось только несколько метров, он сорвался. Матозо лежит без сознания, но товарищи уже подымают его, подхватывают на руки.

Спускается десятый. Это Гарсиа — тот, у которого перебита нога. Он с трудом достигает земли.

— А Себастьян? Почему ты не заставил его спуститься раньше? — подскакивает к нему Бранко.

— Он не захотел. Сказал, что спустится последним, — еле выговаривает весь взмокший Гарсиа. — Ты же знаешь: если он что-нибудь решил…