Семен Бабаевский - Кавалер Золотой Звезды

Об Анфисе она думала так: поживет, поживет и уедет. Забота о ней теперь сводилась к тому, чтобы приготовить приданое и не ошибиться в выборе жениха. Многие станичные парубки заглядываются на Анфису, да кто ж их знает, что у них на уме? Вот и другу Сергея приглянулась Анфиса (раньше матери никто не заметит!), вместе ушли на гулянки… И снова беспокойные мысли: и откуда этот парень, и хозяйственный ли он человек, и есть ли у него родители, и если женится на Анфисе, то куда ее увезет, есть ли у него свой дом, — все, все ей хотелось знать. «Надо у Сергея расспросить». Она долго-долго смотрит на сына. Сквозь листья пробился свет луны и осветил его лоб и глаза. Мать наклонилась и увидела между ворсинок закрытых ресниц две крохотных слезинки… Откуда они взялись? Или это упала роса с листьев? Осторожно; кончиком платка Ниловна вытерла сыну глаза и подумала: «Эх, Сережа, Сережа!.. Значит, и тебе не легко живется на свете, хоть и почет от людей… Хорошо быть героем на войне, а дома всякий на тебя смотрит, всем надо помогать, обо всех заботиться… И всем ты нужен. Вот и Лев Ильич хочет к себе взять. А почему? Герой… А ты, сынок, не соглашайся, а только и человека не обижай. Он тоже добра тебе желает… А мое суждение — надо тебе, сынок, оставаться дома и жить с отцом и матерью…» По простоте душевной Ниловна рассуждала так: война кончилась, теперь бы только и жить да радоваться; привел бы в дом молодую жену, работал бы бригадиром тракторной бригады, пахал бы и сеял вблизи Кубани… Еще долго смотрела Ниловна на спящего сына и, успокоившись, тихо пошла в хату.

Во сне Сергей услышал рокот моторов. Звуки рождались где-то близко, и ему чудилось, будто он лежит в лесу и тут же стоит его танк, старательно укрытый ветками. Сергей угадывал приближение боя по нарастающему гулу, идущему; как грозовое эхо, из глубины леса. Вот и кучи хвороста поползли — это танки выходили на исходный рубеж, а машина Сергея не трогалась с места. Его почему-то никто не будил, а сам он, как ни силился, встать не мог. Сергей даже застонал и с трудом поднял голову…

Открыл глаза и понял, что никакой танковой атаки нет… Мимо двора ехал колесный трактор, блестя начищенными шпорами. Водитель в засаленном комбинезоне и в смолисто-черной фуражке сидел несколько боком и посматривал назад: за трактором тянулись на сцепе два комбайна, с длинными хвостами хедеров.

Сергей снова лег. Но уснуть не мог. В веселом шуме рождался день. Разноголосо и громко кричали петухи, предвещая погожее утро. Над головой пела какая-то птаха, пела так старательно, что на высоких тонах уже не звенела, а только звонко щелкала. Крохотные, почти невидимые в листьях птички шныряли между веток и щебетали наперебой. Солнце еще не взошло, но восток уже окрасился пламенем зари, и станица, обильно смоченная росой, была залита розовым светом. Сергей встал, ощущая на обнаженном теле холодок утра. Семен спал рядом, скатившись головой с подушки.

Из хаты вышла Анфиса в будничной юбчонке, надетой поверх сорочки с вышивкой на груди и на рукавах. Она шла к Сергею, осторожно обходя кусты, и босые ее ноги были мокрые от росы.

— Братушка, ты уже не спишь?

— Спал бы, да трактор разбудил… Думал, танки идут.

Сергей вспомнил вчерашнюю встречу с Рубцовым-Емницким, и ему стало неловко за себя. «И зачем я с ним связался?» — подумал он. Потом спросил сестру, что делает отец.

— Батя давно ушел на огород. Батя наш — бригадир и злится через то, что помидоры начинают цвести, а водокачка испортилась… К нам заезжал Артамашов — председатель нашего колхоза, ты его знаешь! Сказал, чтобы я побыла дома, потому, говорит, у вас гость… Просил, тебя прийти днем в правление. — Анфиса мельком взглянула на Семена. — Буди своего дружка. — Она рассмеялась и, как показалось Сергею, совсем без причины.

— Пусть спит… Ты его до петухов продержала.

— И ни чуточки. — Анфиса обиженно закусила хорошенькую нижнюю губку. — Мы были в клубе, на танцах.

Она взяла дойницу и пошла на баз. Из-за изгороди на нее нетерпеливо смотрела корова. Сергей давно не видел дойку, и ему приятно было смотреть на розовые струйки молока, звеневшие о дойницу. Анфиса, продолжая доить, рассказывала брату, как она танцевала с Семеном, и говорила об этом с той веселой, еле приметной улыбкой, которая бывает у девушек, когда они не в силах скрыть волнение… Потом она спросила его о вчерашней встрече с Соней… В это время, шумно зевая, поднялся Семен, и Сергей, ничего не ответив сестре, пошел с ним умываться к реке.