АЛЕКСАНДР РЕКЕМЧУК: ПИР В ОДЕССЕ ПОСЛЕ ХОЛЕРЫ

— Да-а? — не поверил я. — Что же там есть, на этом стенде?

— Ну, книги твои. Фотографии всякие, газеты... Как обычно.

И тут я вспомнил, что когда-то, давным давно, вскоре после холерного симпозиума, ко мне в Москву приезжала из Одессы красивая молодая женщина и представлялась, что из музея. Я подобрал для нее из своих завалов какие-то книжки, бумажки.

— Стенд? А я его и не видел. Ведь я никогда больше не приезжал в Одессу — только родился там, да один раз после...

— До свиданья, Саша, — сказала Галочка Мартиросян. — Я еще раз тебя поздравляю.

— До свиданья. Спасибо.

Я положил трубку на место и, торжествуя, сообщил собравшимся за столом гостям, что вот только что узнал приятные новости: вроде бы Киев сообщал по радио о моем дне рождения, а в одесском музее, можете себе представить, есть мой стенд.

Они обрадовались, опять загалдели и стали разливать по бокалам и рюмкам всё, что осталось на донышках бутылок.

Я тоже потянул стакан, чтобы они про меня впопыхах не забыли.

Конечно, меня обрадовал звонок двоюродной сестрицы из Ильичевска, я чуть даже не всплакнул на радостях.

Ведь это очень важно для человека — что о нем еще где-то помнят, что он еще кому-то нужен. Пусть только там, где он имел счастье появиться на свет.

Есть даже такая пословица: «Где родился, там и пригодился».

2001 г.