Николай Самохин: Прощание с весельем

Разговаривают они о директоре своего предприятия. Говорит в основном начальник. Резко говорит, точно, с жестким, убийственным юмором. Тихоня блондин помалкивает, приподнимает почти отсутствующие брови и, складывая трубочкой розовые губы, чуть заметно кивает.

Приятель мой, как хозяин застолья, более активен: вставляет иногда меткие замечания, похохатывает.

Директора они между собой называют «Самый-самый». «Наш Самый-самый, — говорят, — отмочил…» Это потому, что директор, когда он еще не был директором, а работал в отделе архитектуры горисполкома, рассказывая о родном городе, только таким его преподносил — «самым-самым»: самая широкая улица — у нас, самая просторная площадь — тоже, самая высокая труба, самый гигантский памятник, самый длинный мост… Потом оказывалось (некоторые заводные товарищи специально докапывались), что самая высокая труба не у нас, а где-то на Урале, самая широкая улица в соседнем городе, самый гигантский памятник на другом континенте и так далее.

Теперь директор дорвался, осуществил голубую мечту — построил на своем предприятии самый-самый длинный цех. Хотя для развития мощностей хватило бы цеха втрое короче. Но он добился «самого»: убедил, уломал, умаслил высокие инстанции. Высидел в приемных, выклянчил, выплакал.

Самый-самый длинный цех проработал самое-самое короткое время, ровно столько, чтобы сдать его приемной комиссии. И встал. И будет стоять самое-самое малое год. Потому что он надолго вперед сожрал какие-то там лимиты или накопления (этого я не понял), и вообще, чтобы обеспечить его нормальную работу, пришлось бы оголить все остальные участки. Но в том-то и дело, что обеспечивать его работу вовсе не надо.

— А другие что же? — робко спрашиваю я, дилетант, увлекшегося сарказмом рассказчика. — Прочие-то руководители? — Я не отваживаюсь произнести: «А вы?»

— Что другие? — живо откликается он. — Другие, разумеется, в камыши. — И, зло блеснув глазами, заканчивает — Только вот на хрена им в камыши? Они же не охотники — уток не стреляют.

Приятель мой опять хохотнул.

А сотрудник его, когда мы вышли с ним на кухню покурить, печально сказал мне:

— Вы нашего шефа завтра послушайте. Завтра у директора юбилей.

Я пошел на этот юбилей.

Черноволосый начальник моего приятеля выступал там одним из первых. Говорил он хорошо, убедительно, достойно, чуть взволнованно. Мне особенно запомнилась одна чеканная фраза — из концовки его речи. «Вы шли, — сказал он, обращаясь к директору, — единственно правильным путем — путем раскрытия неповторимости своего организаторского таланта».

Хорошо выступали и другие ораторы — тепло, задушевно.

Только приятель мой что-то все ерзал, кривился, потирал горло.

— Прямо засуха, — шепнул в какой-то момент.

Под конец уже он вдруг решительно поднял руку.

«Сейчас врежет!» — напрягся я.

Приятель быстро поднялся на трибуну, налил стакан воды, залпом выпил, откашлялся и звонко произнес всего одну фразу:

— Целиком и полностью присоединяюсь к предыдущим ораторам!

Юбиляр недоуменно поднял брови, не зная, очевидно, как ему следует на это реагировать.

Зал помог директору: раздались добродушные смешки, редкие аплодисменты. Тогда сдержанно улыбнулся и директор, оценив непринужденную, шуточную концовку торжественной части.

На улице уже, возле машины, я спросил приятеля:

— Как тебе удалось?..

— Да ну! — махнул рукой он. — Ничего же — проглотили. А то развели тягомотину. Мне главное так пить захотелось, а они тянут, тянут.

Он решил, наверное, что я интересуюсь: как удалось ему отважиться на столь лихую шутку.

— Как удалось тебе промолчать про самый длинный цех? И вообще — про все это?

— Ты что?! — встревоженно уставился он на меня. — Тебя, может, домой подбросить?

— Как удалось тебе промолчать? — повторил я.

— Да иди ты! — обиделся приятель. — На юбилее, что ли, про такое?

— Как удалось тебе промолчать раньше?

— Раньше-раньше! — сквозь зубы сказал он. — Ты едешь или нет?

Я покачал головой.

— Ну, гляди.

Он захлопнул дверцы, развернулся, покатил.

А я смотрел вслед его шустрому «жигуленку» и думал: «Как же ему все-таки удается молчать?.. Как нам это удается?.. Почему мы не молчим только в телевизионных фильмах?»

Существует несколько способов, испытанных практикой. Не все они гарантируют стопроцентный успех, но каждый обнадеживает в той или иной степени.