Всеволод Кочетов - Секретарь обкома

С коробками и свертками в руках вновь выбрались на площадь и дошли до гостиницы «Москва».

— Посидим у меня, — предложил Артамонов.

Василию Антоновичу хотелось побыть одному, хотелось вновь попереживать пережитое за эти три дня. Но и обижать Артамонова не следовало. Зашли в номер к Артамонову, в две его большие комнаты; за окнами одной из них, угловой, были видны Кремль, Манежная площадь, улица Горького и Охотный ряд. Время было вечернее, по улицам мчались потоки автомашин, нагретый летний воздух входил в распахнутые окна.

Решили закусить, вызвали официантку, попросили принести еду в номер.

— Ты совершенно прав, — сказал Артамонов, в ожидании, когда официантка появится с кушаньями. — Насчет культуры… Совершенно прав. Я тоже вот раздумываю: в каждой области должен быть свой мощный культурный очаг. Без ученых, без писателей, без композиторов и художников — без крепкого ядра интеллигенции мы в делах культуры будем только топтаться на месте. Учитываешь? Я даже, знаешь, на что пошел? Я из Москвы, из Ленинграда, из других областей приглашаю к себе творческих работников. Даю хорошую квартиру, создаю все условия. У меня уже есть один писатель из Москвы. Один из Сибири переехал. Из Ленинграда композитор… Хорошие песни пишет.

— А что, своих-то разве у вас мало?

— Мало. В том-то и дело. И даже очень мало. Да потом, такие они, знаешь, областные… Без всякой известности. У тебя, скажем, Баксанов есть. Евгений, кажется, если не запамятовал? Я его роман «Половодье» читал. Хорошая книжка. Ну вот, у тебя — Баксанов. Его читатели знают. О жизни села пишет ярко, умно. А у меня? У меня Баксанова нет. Ищу. Да… И найду! — Артамонов сказал это с твердой уверенностью. — Не я и буду, если не найду такого. Ничего не пожалею. Особняк хочешь? Получи. Дачу тебе надо? Будь здоров, вот тебе дача. Такую построю, что иранский шах позавидует. Только работай, прославляй область, прославляй ее людей. Добьюсь в Центральном Комитете, — журнал учредим. Толстый. Ежемесячный. «Высокогорье», например. Хорошо? Вокруг него актив сколотится. Есть у меня планы, Василий Антонович, много планов!..

Артамонов расхаживал по номеру на своих крепких, прочных ногах, внушительный, массив-, ный, шевелил черными бровями и ерошил седую плотную шевелюру, Глаза его светились живым, беспокойным огнем.

«У него Дело идет, — размышлял Василий Антонович. — Здорово оно идет у Артамонова. А у меня как? Идет ли? По-настоящему ли? Или так — аппарат функционирует? Сводки, ведомости, планы…» Припомнились недавние поездки по области, встречи с людьми в колхозах, в совхозах. От воспоминаний на душе теплело. Нет, все-таки что-то делается — какие могут быть сомнения! Не так, как хотелось бы, не с той интенсивностью, какая бы нужна, но делается, делается. Василий Антонович сожалел, что нет рядом с ним Лаврентьева, нет Сергеева. Вместе бы порадовались успеху доклада, словам секретаря ЦК, сказанным на прощание: «Передайте привет старгородцам. Бюро ЦК надеется, что они ещё себя покажут. Народ у вас боевой».

— Насчет импорта кадров… — сказал он, поддерживая разговор. — По-моему, мы уже миновали то время, когда надо было нажимать на импорт. На местах растут свои замечательные кадры.

— Я и не говорю, что их нет. Только сочетать это надо — рост и импорт. Для ускорения процесса. Помнишь, в свое время: и сами налаживали машиностроение, отечественное, и одновременно завозили станки, прокатные станы, оборудование из-за границы. Для ускорения. И кроме того, не вслух будь сказано и никому не в обиду, — в Москве, к примеру, творческие кадры покрепче, порешительней, чем, допустим, у меня, наши, доморощенные. Москвич напишет роман или повесть — шум на всю страну. У него размах, широкий горизонт. А наши ребята стараются-стараются, напишут, выйдет тысяч десять — пятнадцать экземпляров в областном издательстве, и потолок. Как в народе говорится: от яблоньки — яблочко, а от елки — шишка.

Официантка принесла заказанное, уселись за стол.

— Может быть, коньячку по стопке пропустим? — предложил Артамонов. Он вытащил из чемодана пузатую темную бутыль. — Вчера сходил в Столешников, купил пару таких. Французский.

Год назад Василий Антонович, по приглашению ЦК Французской компартии, ездил во Францию с партийной делегацией. Побывал в Бордо, в Шампани. Французские хозяева угощали гостей хорошими винами. Память о них ещё не выветрилась. Он порассматривал бутыль, прочел название фирмы.

— Не из лучших, — сказал. — Так, средненький коньячишко. Хорошие у них чертовски дорого стоят.