Всеволод Кочетов - Секретарь обкома

В хороших таллинских гостиницах мест не было, нашли номер во второразрядной. Да и то это был всего один номер, а один он им не годился. Майя сказала, что надо устраиваться на частной квартире, это будет лучше всего. Она разговорилась с какими-то женщинами по-эстонски, и вечером путешественники вселились в уютный, окруженный садом, домик на той окраинной улице, которая дальше переходила в шоссе к курортному городу Пярну. Приветливая пожилая хозяйка отвела Александру комнату внизу, Майе — в мансарде.

Перед сном они сидели в сумерках на скамейке в саду, дышали запахами цветов — резеды, левкоев, душистых Табаков, слушали отчаянный треск сверчков и кузнечиков, следили за тем, как, обдавая решетчатую изгородь белым ослепительным светом, по шоссе проносились машины.

— Никак не могу понять, — сказала Майя, — что вчера днем мы еще были дома, а сегодня вот здесь. И что мы почему-то вдвоем с вами. Это так странно.

— Почему же, Майечка, странно?

— Так.

— Может быть, странно оттого, что вы жалеете, дав согласие на мою поездку с вами? Вам не хотелось, чтобы я ехал?

— Вы задаете очень хитрые вопросы, Александр Васильевич.

— Хитрые? — Александр был удивлен.

— Да, хитрые. Очень хитрые. Вы хотите сделать так, чтобы я вам сказала все, а вы бы ничего. Нет, я вам тоже ничего не скажу.

Два дня они бродили по Таллину, приходя в свой домик только поздним вечером, ночевать. Они побывали в музеях, прошли вдоль древней городской стены, постояли возле башни над обрывом, они были в театре — Майя шепотом переводила Александру слова незнакомой ему оперы с героическим народным сюжетом. Обедали в ресторане «Глория» и по нескольку раз в день заходили в многочисленные таллинские кафе. Александру нравились эти кафе, в которых можно было сидеть сколько угодно за одной чашкой, разговаривать, слушать музыку. Днем тут было полно женщин. Они тесно сидели вокруг столиков, ели пирожные и оживленно болтали. Куда-то шли, какие-то где-то их ожидали дела. Но поболтать в уютном местечке со случайно встреченной подругой или просто знакомой — какая настоящая женщина может устоять перед подобной возможностью?

На четвертый день сели в автобус и отправились дальше — куда так стремилась Майя, в Нарву. Проезжали чистые маленькие городки, тихие селения, в которых все были заняты делом. Стояло время жатвы, и по всем дорогам двигались большие возы, нагруженные снопами пшеницы. В возы были запряжены сильные крупные лошади. Они не очень спешили, зато легко везли тяжести. На снопах сидели спокойные мужчины в жилетках и шляпах или молодые девушки с такими же, как Майины, голубыми глазами и белыми с золотом волосами.

В одном из городков Майя предложила пересесть на другой автобус и съездить, как сказала она, в край волшебных озер. Александр согласился. Он сказал, что здесь хозяйка она и он ей полностью подчиняется.

Заехали в глубь эстонской земли, где в березняках были разбросаны одинокие хутора, где стояли такие леса — будто из сказок, а озера и в самом деле были волшебные.

Майя быстро сговаривалась, их пускали ночевать в любой дом, устраивали им постели, застланные белоснежным, пахнувшим свежестью, накрахмаленным бельем, их угощали вкусными кушаньями, им давали лодки, если они хотели покататься по озерам, давали удочки и показывали хорошие места, если они хотели поудить рыбы.

— Вам нравится здесь, Александр Васильевич? — спрашивала Майя. — Вы не жалеете, что поехали со мной?

— Это что, тоже хитрый вопрос?

— Нет, это самый простодушный вопрос. Он относится только к окружающей природе. Вы могли поехать на юг, в Сочи или в Крым, где тоже красиво. А поехали в суровый северный край.

— Этот суровый край мне очень нравится. И я очень рад, что поехал сюда. Вас такой ответ устраивает?

— Да.

Они ездили от городка к городку, от селения к селению, все приближаясь к Нарве. В Нарву приехали на исходе второй недели путешествия. Приехали поздно вечером, после сильного летнего ливня. Блестел мокрый асфальт, капало с молодых деревьев.

В хорошей, новой гостинице было несколько свободных номеров. Майя поселилась в так называемом «люксе», в номере из двух комнат, окна которых выходили на улицу и на ту часть города, где был железнодорожный вокзал, — оттуда слышались гудки паровозов. Номер Александра был попроще, выходил во двор, где размещались гаражи и шумели машины.

Проснулся Александр от яркого солнечного света: в самое окно вовсю светило, солнце. За окном открывался такой вид, что Александр замер от восторга. Две древние крепости стояли одна против другой на крутых высоких берегах, разделенные быстрой, стремительной Наровой. Одну из них, Ивангородскую, строил Иван Грозный, другую возводили шведы. Сколько сражений видывали эти высокие, сложенные из серого камня, толстые стены, розовые от лучей раннего солнца. Здесь дрались полки Петра, здесь в зиму восемнадцатого года рождалась в боях Красная Армия, каждый метр земли орошен здесь кровью в годы Великой Отечественной войны. Над древней шведской крепостью высилась исщербленная, избитая снарядами узкая башня, точнее только часть башни — она была расколота продольно, один угол ее обвалился, другие чудом держались; а если не чудом, то запасом прочности, Какую придали ей средневековые мастера.