Мариэтта Шагинян: Гидроцентраль

Особняком поставлен в романе один из его главных персонажей Левон Давыдович — крупный инженер–строитель. Он один из тех, кто, не имея прочных связей с эксплуататорскими классами, являясь у них хотя и высококвалифицированной, но всего лишь наемной силой, все же и после революции цепляется за прошлое, стараясь сохранить все, что возможно, от уже рухнувшего старого мира. Провал Левона Давыдовича с постройкой моста не случаен. Это не только позорная профессиональная неудача, но она знаменует и крах мировоззренческих устоев героя. Мост через Мизинку строился по буржуазным стандартам. Левон Давыдович был педантичнейшим человеком буквы. Он хотел сделать приличный и красивый мост «на средний рост». Расчеты из академического учебника, однако, не предусматривали «реальной, своенравной Мизинки». Жизненная ошибка Левона Давыдовича была в том, что он пытался перенести старые буржуазные схемы в новый революционный день. Он не почувствовал себя хозяином нового мира, а остался, как и многие буржуазные инженеры, «простою наемной силой, ландскнехтом», одним из тех, что «десятки лет работали на самых разных хозяев: концессионеров, капиталистов, чиновников департамента, а нынче на советскую власть».

В романе «Гидроцентраль» писательница показала со страстью и убежденностью, что уже в корне изменились и условия жизни, и нормы человеческих отношений, — мир стал иным. Социализму нужны не «ландскнехты», не «службисты», даже самые добросовестные, а творцы и созидатели. В публицистике этой поры М. Шагинян говорит о «чувстве перевала», о том, что к современному человеку «пришло чувство простора и свободы», что «масса стихийно находит себя в новых формах деятельности», а это значит: «мы взяли в пути большой подъем, товарищи, и теперь уже приспособились к новому атмосферному слою» [43] М. Шагинян. Литература и план. Сборник статей. М., 1934, стр.32. .

Пафос «Гидроцентрали» — это пафос революционных перемен не только в экономике, но и во внутреннем мире человека.

Бурное движение жизни, коренную ломку, происходившую в экономике, в быту страны, М. Шагинян запечатлела в «Гидроцентрали» с подлинным мастерством. История одной стройки расширяется в романе до истории целого края на великом перевале от прошлого к будущему. Композиция произведения оказалась весьма гибкой, она позволила включить в действие, объединить вокруг основного сюжетного стержня — строительства горной гидростанции — множество разнообразных людей, представителей всех слоев, позволила воссоздать ту многоликую пеструю народную среду, которую так хорошо изучила Мариэтта Шагинян в своих журналистских поездках по Закавказью.

Важно отметить, что, рисуя эту народную среду, М. Шагинян показывает ее не статично, а в движении, вскрывает то, как причудливо переплетается в недрах жизни старое и новое. Символичной является в этом смысле глава «Железная дорога», где рассказано, как через ночную, горную Армению движется поезд, пассажиры которого как бы олицетворяют разные народные судьбы. Здесь едут крестьяне из самых глухих местностей Армении, которые, «доев ячмень и выждав дорогу, расползались по местам, где нужны рабочие руки». Писательница видит их хилые спины, их буйволиные сандалии, подвязанные к ноге веревками, их коричневатые лица и руки с набухшими темными занозами и ссадинами. Едут тут же и худощавые граждане с небольшими чемоданчиками: это «маклеры, путешествующие виноторговцы, подрядчики, неунывающие частники». Но есть в поезде и новое — «шумящий, как улей, вагон», где едет в Москву одна из бесчисленных делегаций на один из бесчисленных съездов того времени: «счастливые птицы железных дорог, чьи регулярные перелеты скопом, чей радостный гомон и озабоченность…» вскипают над монотонным движением колес, напоминая М. Шагинян реку, бегущую вдоль русла, которая «вдруг переметнулась через него прямо вверх над гигантской плотиной». Мелькает в вагоне и немножко комическая фигура зарубежного писателя, с благожелательным любопытством странствующего по новостройкам разворошенного края, но не очень–то понимающего, что же вокруг него происходит. И, наконец, М. Шагинян рисует тех, кто уже практически осуществляет удивительнейшие перемены в экономике страны: на глухих раньше станциях и полустанках, вблизи новых производственных участков, из поезда, замедлявшего ход, «прыгал партиец в сапогах, вылезал с портфелем хозяйственник», и среди ночи садились, входили в вагоны новые бессонные пассажиры. «Инженеры и техники, горняки, узнавая друг друга, здоровались. К ним с улыбочкой — отблеском схваток былых и будущих — подсаживались профсоюзники».