Виктор Кондырев - Сапоги — лицо офицера

Прикручивали на кители институтские значки-«поплавки», называемые «И я не дурак!». На гражданке их носили только окончившие институт сельские простаки. Сейчас всем хотелось как-то подчеркнуть свое отличие от обычных лейтенантов, юных и подтянутых. Пусть все видят — инженеры!

Решили сразу — в Благовещенск, на субботу и воскресенье.

Вознаградить себя за долгую нищету, хватит, нагостились! Майор Назарян не возражал и правильно сделал, все равно бы поехали…

В поездном ресторане ели красную икру и в течение трех часов пили пиво. Коля Курко заказал два стакана сметаны, размешал ее в кружке с пивом и неторопливо попивал беловатую смесь.

— Это для потенции хорошо! — охотно объяснял всем. — Стоять будет, как керзовый сапог! У нас в селе все так пьют, особенно на похмелье…

Посмеивались, да, это не помешает, женщин уж наверняка найдем в Благовещенске…

Прошли по вагонам пограничники — где служите, на сколько едете, зачем? Понятное дело, пограничный город, нужен контроль. Пограничники на шутки не отвечали.

Появились первые дома, склады, запасные пути. Большущее многоэтажное здание, окруженные изгородью из колючей проволоки стояли танки. Наверное, сотни, рядами, с задранными в небо стволами. Военное училище, объяснили офицеры-попутчики, в случае необходимости, будет действовать как танковая дивизия. Китайцы-то рядом, через Амур…

Дореволюционный, видимо, маленький красивый вокзал с башенками.

Попутчики торопливо давали последние указания — в городе два ресторана — «Восточный», там делать нечего, и «Амур», это место подходящее для одичавших офицеров. Сейчас там пусто, все начинается часов в семь. Погуляйте пока по городу…

Панкин еще на вокзале решил отстать. Пойду осмотрюсь, решил, выпью себе спокойно, один. Да и женщин такая орава только распугает.

Худенькая, в скромном пальто, девушка шла, не глядя на него, и ела бублик. Чего я теряю, подумал Панкин, надо попробовать.

— Девушкам не рекомендуется есть в сухомятку. Еду надо запивать!

Девушка остановилась и улыбнулась.

— Это прямо грех, проходить мимо такого богоугодного заведения! — воодушевился Панкин и кивнул в сторону вокзального ресторана. — Как вы посмотрите, чтоб пообедать, выпить немножко? Пойдемте? Меня зовут Жора, а вас?

Девушка спрятала недоеденный бублик в карман пальто и задумчиво сказала:

— Пойдемте, только у меня денег нет. Мое имя — Оля.

— Олечка! Главное, установить человеческие контакты! Конечно, я угощаю!

Оля быстро пьянела, но от наливаемой водки не отказывалась. Некрашенное лицо побледнело, она залпом выпивала рюмку и много говорила… Приехала она из Райчихинска, два месяца назад. Зачем — не секрет. Город маленький, не то что Благовещенск, парней совсем нет, разбегаются. Вот ей и посоветовали приехать сюда. В августе, когда в военном училище выпуск. Ведь жизнь-то устраивать надо, замуж пора выходить. А лейтенанты-выпускники жен ищут, без жены ехать в какую-нибудь дыру нельзя, с ума сойдешь. И перед отъездом у них одна забота — жениться. Это неважно, что мало знакомы, если человек хороший, жизнь потом устроится. Но она опоздала, все разъехались. Теперь вот решила ждать следующего года, нашла работу, живет у знакомой.

— А как подруга, дома сейчас? Может, выйдем на воздух, прогуляемся, ты мне дом свой покажешь… — Жора решил ускорить события.

Они вышли. Уже темнело. Оля пошатывалась, молча цеплялась за руку. Несколько низкорослых деревьев темнели чуть в стороне.

— Ты посиди немного, протрезвись слегка… Подружка где живет, далеко? — Панкин сел на скамейку под деревьями.

Оля стояла перед ним.

— Ой, пьяная я, пьяная… — повторяла она.

Девушка расстегнула пальто, подняла платье и начала снимать трусы. Панкин остолбенело смотрел. Она села верхом к нему на колени, прижалась лицом к лицу.

— Ты меня любишь, скажи? У тебя жена есть, скажи? Ну, скажи, я тебе нравлюсь?

Ощущая руки девушки, Панкин сидел не двигаясь, оглядываясь пугливо. Хорошо, хоть никого нет… Оля подпрыгивала, уткнув лицо в воротник шинели. Ему пришлось сильно откинуться, было неудобно и жарко…

Она встала, попыталась застегнуть пальто.

— Мне стыдно, я такая пьяная…

Резко отвернулась, шагнула в сторону. Ее вырвало.

Панкин испугался.

— Пойдем, пойдем, Олечка… Пойдем, посидим на вокзале… Пошли, пошли…

В зале ожидания было пусто. Он усадил ее на массивную деревянную лавку.

Олино пальтишко было забрызгано рвотой. Женщина закрыла лицо руками и затихла. Панкин, застегивая шинель, медленно пятился к выходу.