Алим Кешоков - Вершины не спят (Книга 2)

— Нет, не в первый раз, — согласился Астемир.

— А разве не пора сделать так, чтобы Жираслан больше не тянулся к своему старому дому? Разве не пора в доме князя Жираслана учредить школу? А еще можно сделать там интернат для девочек, как сделали для мальчиков в Бурунах. А княгиню назначить главной женщиной.

— Да, — отчасти соглашался Астемир, — ты права, Думасара. Давно пора устроить школу в старом доме Жираслана. И это ты хорошо придумала — интернат для девочек. Но вот не знаю, годится ли княгиня в воспитательницы. Выходит как-то нескладно: княгиня — воспитательница комсомола... А? Как ты думаешь, Лю?

А у Лю от всего этого болела голова, его волновала участь его давней подружки, сиротки Тины, его сверстницы, соучастницы детских игр. Тина, как и десять лет назад, живет в доме престарелой княгини, жены Жираслана, прислуживает ей. Что станет с Тиной, если у княгини отберут дом? Где Тина будет жить? Опять у Чачи, что ли, вместе со старыми кошками? Нет, это Лю не нравилось, это было бы нехорошо. Но еще хуже то, что, снова ставши абреком, Жираслан вспомнит, как когда-то Тина способствовала его пленению. Теперь Жираслан захочет отомстить Тине и увезет ее в Турцию. От подобных опасений кружилась голова.

Должно быть, и Думасара вспомнила давнее, она сказала:

— А разве не пора отдохнуть тебе, Астемир, от всех треволнений? Когда наконец наступит такое время: ни учитель, ни ученик не будут ловить воров и абреков, а будут спокойно сидеть у своего фонаря? О алла, о алла, сколько еще пережить! Нет, не видно покоя.

— Река жизни не знает покоя, — заметил Астемир, — не скоро утихнет эта буря.

— Вчера эта река унесла трактор, завтра, о верь мне, Астемир, эта река жизни унесет не одну человеческую душу, — вздохнула Думасара. — Инал еще покажет свое лицо без прикрас.

— Перестань, Думасара, — сердился Астемир.

— Не может принести людям счастье тот, — не внимала Думасара, — кто расчищает свой путь смертельными ударами.

— Думасара, перестань! Вот когда ты говоришь дело, тебя любо слушать, а разбираться в больших делах мужчин — это не по тебе... Интернат — это ты хорошо придумала. А? Как считаешь ты, Лю? Хорошо было бы учредить интернат для девочек?

Но Лю думал, что и это не выход из положения: княгиня сама может потихоньку сбежать к Жираслану и забрать с собою Тину. Не лучше ли, не дожидаясь, покуда Инал согласится устроить в доме Жираслана школу-интернат для девочек, бежать Тине от княгини? Но опять-таки куда бежать? А хотя бы в Буруны — комсомольцы возьмут Тину под свою защиту.

Скрывая, однако, истинную причину беспокойства, Лю на всякий случай спросил: не может ли Жираслан со своей бандой напасть на аул?

Астемир не отвечал. Но Думасара не вытерпела:

— Почему ты молчишь, Астемир? Лю спрашивает дело. Разве Жираслан сам ушел? Как он узнал о том, что Инал хочет арестовать его? Не помогают ли ему люди из тех, кто хочет тебя убить в школе? Таких людей немало сидит в тюрьме, немало в каждом ауле, все они — люди Жираслана. Не я буду, если Жираслан не нагрянет сюда, и уж тогда он со своими людьми подумает обо всех большевиках и о тебе, Астемир, в том числе. Рассчитается за все — и за себя, и за мечети, и за княжеские усадьбы, и за ликбез. Для чего ты учил и растил комсомольцев? Пусть теперь они, а не один ты, ходят по ночам на ликбез, тебе пора перестать месить грязь... Подумать только! Нет, они только и ждут, как бы вырезать кинжалами узор на твоем теле, а не рисовать карандашом буквы. Ты, Астемир, спешишь погубить и себя, и своего сына... Ликбез! Ликбез!

— Вот расходилась, — в свою очередь, беззлобно заворчал Астемир. — И откуда такие страхи? Что Жираслан имеет против меня? Что я сделал худого? А тем более Лю? И как я могу запретить Лю выполнять комсомольское поручение, не могу я распоряжаться Лю, он отдан на воспитание в советскую школу...

— Еще новости! — воскликнула Думасара. — Мы уже не можем распоряжаться своим сыном! Он, как сирота, отдан на воспитание. Нет, не могу я этого понять. Пускай такая новая жизнь будет в вашем агрогороде, а не в нашем ауле.

— Не могу понять, — все так же добродушно передразнил жену Астемир; прищурившись, он заглядывал в ствол винтовки. — А понять пора бы! Ты не Чача! Вот смотри, тот же Жираслан когда-то был абреком, Инал сказал ему: «Испортил людей, сделал их преступниками, теперь исправляй. Оправдаешь доверие — тебе почет, не оправдаешь — ответишь заодно за все свое прошлое». Так ставит вопрос Советская власть. Жираслану доверили великое дело. Он получил топоры, пилы, подводы, даже трактор, а главное, людей... Знаешь, как там закипела работа? Валились вековые чинары, а склоны гор, где рубили лес, сейчас же запахивались... И разве Инал не хвалил Жираслана за дело? Ты бы съездила посмотрела, какие там уже стоят дома. Сколько раз он сам приезжал туда вместе с Эльдаром. Жираслан должен был бы ценить это, а не безудержно чернить первого человека в Кабарде...