Константин Золотовский - Рыба-одеяло

Хорошилкин посылает Ларина арестовать груз Сюньки и конфиско­вать его водолазное имущество. А Ларин сам тоже из Одессы и когда-то дружил с Сюнькой. Проходит день, два, три – Ларин как в воду канул. Хорошилкин направил Кузнецова: может, убили Ларина? Неделя про­шла, не возвращается и этот водолаз. Тогда мы с Хорошилкиным пешком отправились на розыски. Пришли в угольную гавань. Видим, Ларин в рубахе, в грузах поднялся из воды на трап Сюнькиного баркаса, вышел покурить. А Кузнецов на сигнале стоит. Сюнька их нанял работать, платил по двадцать пять рублей в день, кормил их и поил. Ух, и рассвирепел же Хорошилкин! Хотел арестовать водолазов. А Сюнька ку­да-то мгновенно исчез. Вдруг бежит с четвертью водки, булку в руке держит и помидоры в кармане кожанки. Помидоры, там дешевые были.

– Ты что эксплуатируешь эпроновцев? – набросился Хорошилкин на Сюньку.

– Ничего, ничего, правительство разберет, кто прав, – говорит Сюнька.

А глаза серые, спокойные.

Все-таки конфисковали у Сюньки баркас и водолазное имущество. Отремонтировали его аппарат, баркас окрасили и на берег вытащили. Стоит Сюнькина посудина рядом с эпроновским катером.

Месяца два не видно было Сюньки. И вот однажды вбегает он к нам в мастерскую, где разбирали аппараты и чинили водолазные ру­башки. Под мышкой опять четверть водки и брусок шпику. Ставит все на стол.

– За что угощаешь, ведь мы тебя обидели?

– Вы мой баркас отремонтировали. И аппарат у меня в таком исправном виде никогда не был. Я сразу его узнал.

– Теперь это эпроновское.

А он достает исполнительный лист, где сказано, чтобы все имуще­ство вернуть и убытки возместить. Оказывается, он ездил в Москву, представил справки Рудметаллторга, что вот, мол, он стране помогает поднимать хозяйство – цветной металл достает.

И ЭПРОН все вернул Сюньке, да еще должен остался. Сюнька всю зиму приезжал в кассу получать деньги. Вовремя не уплатили – пени; Сюнька не торопит – знает, что долг растет. Если за месяц не получил сто рублей, значит, сорок пять ему прибавится.

Пиратствовал Сюнька до 1930 года, пока, наконец, экспедиция под­водных работ одолела Сюньку. ЭПРОН уже к этому времени имел по­рядочное количество судов и водолазных кадров. Пришлось Сюньке рас­статься со своей морской деятельностью. Но не таков он был, чтобы растеряться. Живо пристроился в торговый ларек на территории порта к инвалиду Костюкову, который раньше работал водолазом на больших глубинах. Потом у этого водолаза началась саркома и отняли ногу, чтобы спасти человека. Как инвалиду, Костюкову выдали патент – тор­говать в ларьке спичками и папиросами. Костюков с Лариным и обу­чали когда-то Сюньку водолазному делу.

Добрый, корявый, огромный сибиряк Костюков тосковал по водо­лазной работе и то и дело приходил к нам смотреть, как мы спускаемся на грунт. А предприимчивый пират в это время не зевал. Он пробил заднюю стенку в ларьке, сделал пристройку, что-то вроде бара соорудил. И даже поощрял отлучки Костюкова:

– Иди, иди, поработай с водолазами, а я здесь ресторан открою, вот заживем!

Вскоре Сюнька начал обсчитывать покупателей, жульничать, и Костюков кричал на него: «Не смей обманывать водолазов!» А Сюнька отвечал: «Во всяком деле главное – барыш!» Разгорались бурные ссоры. Костюков отстранял Сюньку от прилавка. Но проходило некоторое время, и Сюнька снова хозяйничал в ларьке.

Костюков был неумелым продавцом. Он мечтал только о морских глубинах, и перед ним на прилавке постоянно лежали не конторские счеты, а книга Жюль Верна «80 000 километров под водой». Особенно любил он страницы, где капитан Немо выходит из «Наутилуса» и совер­шает обход морских владений. А когда, бывало, читал нам, как угрюмый Немо с экипажем хоронит одного из своих водолазов, как роют они под водой могилу и ставят памятник на дне моря, глаза его наполнялись слезами.

У Костюкова на берегу стояла лодочка. Однажды он подплыл к нам на остров Березань, возле которого мы работали на затонувшем судне. Стал угощать пряниками, папиросами и на старшину Ларина умоляюще поглядывать:

– Спустите меня под воду, братцы!

– У тебя же ноги нет!

– Все обдумано, – говорит.

Вытаскивает из лодки солому, заталкивает ее в штанину водолаз­ного костюма, плотно-плотно набил туда.

– Вот вам и вторая нога!

Почесали мы затылки, посмотрели друг на друга – жаль товарища. А он уже натягивает рубаху. Бережно спустили мы Костюкова по трапу.

Шел он по дну с невероятной быстротой. Не успевали в одном месте лопнуть пузырьки на поверхности, как появлялись в другом.