Журнал «Юность» - zhurnal_Yunost_Zhurnal_Yunost_1973-1

— И что ты ответила? — спрашиваю.

— Она сказала: «Не знаю», — отвечает за нее Али Хамраев. — А на мой вопрос: «Придешь завтра к нам на съёмки?» — ответила: «Не знаю, если разрешит воспитательница».

— Да просто я не приняла этот разговор всерьёз.

Но назавтра приехал ассистент режиссера и вместе с Ларисой Федоровной — это наша воспитательница— повёз меня на съемки. Приехали мы в кишлак, и я очень удивилась: неужели у нас в Узбекистане ещё есть такие старинные постройки? Оказалось, это декорации.

— Али, что для тебя, режиссера, определило выбор? Почему ты остановился на Диле?

— Как тебе объяснить? Когда я пришёл в лагерь и взглянул на линейку, то сразу обратил внимание на Дилю. Мне показалось, что у нее есть свой образ, что ли. Необычная внешность. Рост. Пластика. Грация. Бросилась в глаза её эмоциональность. Меня как ударило: вот она, Кумри. Она сможет играть.

Хотя, должен тебе сказать, раньше я не такой видел свою героиню. Более кишлачной, неброской. И когда Диля пришла на площадку, мне надо было быстро и точно определить: ошибся я или эта девочка — находка? Пришлось применить радикальный метод: оглушить. Я скомандовал: «Одеть её, быстро! Платье, паранджу, сапожки!» В трёх словах рассказал ей о фильме, объяснил её роль. «Диля, — сказал я ей — а сейчас представь себе самое страшное, что у тебя было в жизни, самое обидное! Ты должна заплакать, по-настоящему заплакать! Начали! Мотор!» И у Дили по щекам побежали слезы! Она зарыдала, и как!

— Что же ты вспомнила, Диля?

— Как мы поссорились с братом.

— А что ты почувствовала, когда впервые встала перед камерой?

— Мне было очень страшно. Рядом ведь известные актёры! И я сказала себе: либо я сыграю хорошо, либо… такого случая больше не будет.

— Диля ничего не боится. Это стало ясно, как только она встала перед камерой. Она мгновенно схватывает задачу, тотчас входит в образ, в предлагаемые обстоятельства. Она актриса первого дубля. Народный артист Хамза Умаров, её партнер по «Седьмой пуле», он играет предводителя басмачей — курбаши Хайруллу, не переставал удивляться: «Как это у неё выходит? Только что дурачилась, команда — и она уже Айгуль! Я, опытный актер, собираюсь перед эпизодом полчаса, а эта девочка… Откуда это у неё?»

А Чокморов, по фильму—начальник милиции Максумов, которого любит Айгуль, мне говорил: «Послушай, с ней страшно сниматься, она так ревёт, когда на меня аркан набрасывают, что мне кажется, будто я и вправду сейчас погибну…»

— Откуда же это у тебя, Диля? — спрашиваю.

— Не знаю. Мне кажется, что я — это не я, а Кумри. Или Айгуль. И я чувствую то, что чувствовали бы в это время они…

— Кого из киноактеров ты больше всех любишь?

— Чурсину и Алена Делона.

— Ну, а из тех, с кем тебе уже приходилось работать?

— Суйменкула Чокморова. Он очень хороший человек.

— Скажи, а какими тебе представлялись киноактеры раньше, до того, как сама попала в кино?

— Мне казалось, что они какие-то особенные люди. Непохожие на других. Одеваются не как все, живут не как все. Легко и красиво. Много путешествуют, все их знают. У них слава.

— А теперь?

— Слава — это потом. А всегда — работа.

— Она может сниматься, — говорит Хамраев, — двадцать четыре часа в сутки, не есть, не пить, не спать. Даже когда Диля не занята в эпизоде, она всё равно на площадке. Наблюдает. А надо — будет мыть посуду, таскать нам с кухни картошку, делать всё, что скажут.

— Так, Диля?

— Да ничего особенного…

— Как ничего особенного?! Ты расскажи, как тебя били, когда это нужно было по ходу действия, как испуганный конь взносил тебя на вершину горы. Расскажи, как ты брала уроки верховой езды у чемпиона республики Славы Агамова — ты, которая раньше и подойти-то боялась к коню! Упав с Агара, ты вывихнула ногу и с больной ногой продолжала съёмки. А эпизод, когда Хайрулла рвёт на тебе платье и ты оказываешься полуобнажённой? По ходу действия это было необходимо. Главарь басмачей Хайрулла силой принуждает Айгуль бежать с ним за кордон. Он преисполнен злобы и ревности — только что Айгуль пыталась, угрожая ему револьвером, освободить командира Максумова, Хайрулла стремится унизить Айгуль. Диля поначалу наотрез отказалась сниматься в разодранном платье.

— Я стеснялась.

— И молодец, что стеснялась! — восклицает Хамраев. — А потом мы убрали всех лишних людей с площадки, прогнала любопытных мальчишек с крыш кишлака, загородили Дилю щитами, и она сделала три дубля. Отлично сделала.