Агния Кузнецова (Маркова) - Ночевала тучка золотая...

Он встретил ее в метро, поцеловал при всех и, положив на ее плечо тяжелую руку, повел к эскалатору.

Не умолкая, рассказывал он ей о международных соревнованиях, о себе, о немецких девушках, о том, какими изумительными будут те десять дней, которые проведут они вместе в ФРГ. Он никогда не был так разговорчив, и Соня решила, что это от радости.

Они ехали в метро, в троллейбусе, шли какими-то переулками. Она ничего не замечала, кроме Фридриха.

– Ты представляешь, где мы? – с улыбкой наконец спросил он.

– Нет. Я совершенно запуталась. И удивляюсь, как ты хорошо ориентируешься в Москве.

– О! Я достаточно изучил этот путь.

Они вошли в покосившиеся ворота. Облупившиеся стены старых домов окружали двор с четырех сторон.

Фридрих пошел вперед. Соня едва поспевала за ним. Он остановился около двери, притронулся к ней рукой, не позвонил, не постучал, а просто притронулся, и она открылась.

В дверях стоял Людвиг.

Потом Соня смутно припоминала, что случилось.

Ее сразу же охватил панический страх, сразу же, как только она увидела холодные глаза Людвига. Фридрих втолкнул ее в прихожую, и дверь позади ее бесшумно закрылась.

– Если пикнешь… – на чисто русском языке прохрипел Людвиг, показывая острое лезвие.

Почти теряя сознание, Соня лязгнула зубами и ошалело подняла кверху руки. Ее втолкнули в комнату. Фридрих торопливо схватил ее сумочку, стал вытаскивать деньги. А Людвиг в это время снимал с нее шубку.

– Часы. Кольцо не забудь, – сквозь зубы процедил Фридрих, не отрываясь от сумочки.

Ее трясло от страха.

– Туфли! – командовал Фридрих.

– Теперь платье!

Она попробовала снять платье, но ее трясущиеся руки не слушались. Фридрих расстегнул молнию, Людвиг стянул рукава, и платье скользнуло к ее ногам.

– А ну подними ноги! – грубо скомандовал Фридрих.

Она сделала шаг и упала.

Людвиг ногой оттолкнул ее. Она перевернулась с боку на спину и, раскинув руки, осталась недвижима.

– Позабавились бы с тобой, любительница Запада, да времени нет, – с сожалением сказал Фридрих.

Она не слышала этих слов.

Она была без сознания. А когда пришла в себя и села, пытаясь понять, где находится и что с нею произошло, была уже ночь. Круглая луна сквозь окно и тюлевую штору бездумно глядела в комнату, заливая ее холодным, спокойным светом.

Вдруг Соня вспомнила все, что случилось, и, подавляя крик ужаса, осторожно поползла в темный, не освещенный луной угол, сознавая, что это бесполезно. И в темном углу ее все равно найдут.

Она прижалась спиной к стене и стала прислушиваться. В квартире было тихо, так тихо, что она отчетливо слышала сумасшедший стук собственного сердца.

Не похоже было, чтобы кто-то, кроме нее, находился здесь. Она долго, бесконечно долго прислушивалась, пугаясь шума, доносившегося из соседних квартир и с улицы.

Вот где-то наверху стукнула дверь, на лестнице послышался беспечный девичий смех, шаги, голоса. Они приближались, и вот молодые люди прошли мимо дверей этой страшной квартиры. Соня вскочила и, отважившись, бросилась в коридор к дверям.

«Закричать? Нет, лучше тихо открыть дверь и выбежать на лестницу, пока эти спят…» Она почему-то была уверена, что те двое, назвавшиеся иностранцами, обязательно спят в соседней комнате.

Она ощупала дверь, нерешительно повернула английский замок. К ее изумлению, дверь легко открылась – и Соня увидела, как мелькнули фигуры спускающихся по лестнице девушек.

Соня выбежала на площадку. Ноги без туфель мгновенно ощутили холод. Она вспомнила, что на ней нет платья, и нерешительно отступила в коридор квартиры, не закрывая двери. Слабый свет с лестницы осветил висящий на вешалке старый прорезиненный плащ. Схватила его, всунула ноги в стоявшие тут же дамские резиновые сапоги и помчалась по лестнице, на ходу надевая плащ и приглаживая волосы.

Она выбежала во двор, потом на улицу и только тогда облегченно вздохнула.

Мелькая призывным зеленым огоньком, приближалось такси. Выскочив на дорогу и загородив собой проезд, Соня подняла руку.

Таксист остановил машину, с любопытством оглядел девушку в плаще и без головного убора. Спросил:

– А деньги-то есть?

– Есть, конечно! – воскликнула Соня, пугаясь своего хриплого голоса, и торопливо влезла в машину.

В такси было тепло. Она откинулась на спинку сиденья и на какое-то мгновение снова потеряла сознание.

… Длинный звонок разбудил отца и мать. Мать открыла дверь и с трудом удержала крик, увидев Соню в чужом плаще, растрепанную, с воспаленными, испуганными глазами. Сзади нее стоял мужчина и равнодушно звенел ключами.