Геннадий Солодников: Страда речная

Виктор отлично понимал, что сам напросился сюда, что жаловаться не на кого, и во всем винил погоду. Это она нагнала тоску, вызвала раздражение. Ему не хотелось с гнилым настроением появляться среди работников партии — это казалось дурной приметой, но он ничего не мог поделать с собой, не смог успокоиться и по трапу поднялся хмурый, с тяжестью на душе.

Он так и вошел в чертежку, мокрый, взъерошенный, до колен забрызганный грязью. Здесь было дымно, многолюдно. Виктор не успел никого рассмотреть, лишь мельком увидел знакомое лицо Веньки Журавлева, недавнего выпускника училища, его ободряющую улыбку. Он даже не успел раскрыть рта, чтобы поздороваться и представиться. Женщина, выдув в сторону струйку табачного дыма, порывисто встала, подалась навстречу, как будто нарочно сидела здесь, чтобы с минуты на минуту встретить именно его, Старцева.

— Ба, ребята! Новый техник! Еще один скиталец — корм и гроза комаров.

Голос у нее оказался под стать всей крупной фигуре — грудной, низкий, с бархатистыми переливами. И вся она была воплощение простецкого приятно-грубоватого добродушия: широкое лицо с сеткой улыбчивых морщинок вокруг глаз; крепкие руки, раскинутые словно для приветственного объятия.

Она по-мужски тиснула Виктору руку, назвалась Капитолиной Тихоновной. Заботливо перехватила у него чемодан, помогла снять мокрую шинель, усадила в тепло, поближе к печке, напротив телевизора. Это новшество Виктор сразу отметил про себя. Когда он проходил практику, в изыскательских партиях телевизоров не было и в помине.

— Шкипер! — гремел меж тем голос начальницы. — Каюту приготовил? А постель? Сейчас же чтоб все было на месте. Марлевый полог не забудь. И не какую-нибудь рвань, а поновей.

И тут же, снизив на полтона, обратилась к Виктору:

— Сегодня по селектору с кадрами разговаривала. Все анкетные данные знаю: комсомолец, отличник… Слышь, Журавлев? Тоже отличник. Теперь не больно позадаешься. Отличники-то отличники, да одна маета мне с вами. Всем новинкам обучены сполна — метод радиозасечек и прочее. А вот опорную магистраль проложить, мензульную съемку по старинке сделать — сразу: это мы не проходили, это нам не задавали.

— А што, Тихоновна, жря жалобишша, — отличник он на то и ешть, штоб отлишатьша, — хихикнув в кулак, резко зашепелявил из угла сухонький мужичок.

— Не тебе говорить, Харитон, — враз посуровела начальница. — Чья бы корова мычала. Смотри, сам раньше других не отличись.

Виктор поспешил успокоить: дескать, так уж получилось, что в училище он пришел семь лет назад и начинал-то как раз с этого «по старинке».

— Ну обрадовал, техник! В этакой лесной глухомани, по заросшим берегам многое придется делать далеко не современными методами. Можно сказать, первыми пойдем — опорной сети для съемки местности не густо.

Виктор обратил внимание на интересную особенность в разговоре начальницы: она почти не смотрела на собеседника, а все время косила то в одну, то в другую сторону, словно нарочно отводила глаза.

— У нас тут не больно навеличивают друг друга. Все больше по одним именам или отчествам. Не канцелярия. Вы уж позвольте мне называть вас просто Виктором. Привыкла я. Вод Журавлева — все Веня да Веня. Да и, как ни крути, в матери вам гожусь.

И тут Капитолина Тихоновна, рассеянно смотревшая поверх Витькиной головы, вдруг глянула прямо в глаза ему, глянула открыто, и во взгляде ее Мелькнуло что-то действительно материнское — затаенное, грустно-ласковое…

Чему научился Виктор за годы флотской службы и училищной жизни, так это устраиваться на новых местах, легко обживать любой угол. Для этого достаточно было койки да тумбочки, ну и, как говорится, чтоб сверху не капало. Он быстро разобрал чемодан, переоделся в сухое и вернулся в чертежку.

— Устроились? — встретила его Капитолина Тихоновна. — Вот и хорошо. Что ж, мальчики, займемся делом. — Она прислушалась на миг к стрекоту движка на корме. — А то вон шкипер уже запустил электростанцию. Боится пропустить очередную серию кинофильма. Да и нам не грех потешиться напоследок домашним кино. Скоро захочешь, да не посмотришь. В тех-то краях… Мало нас, конечно, да и не все в тельняшках, — она тут же погасила улыбку, — раскачиваться и длинные речи говорить некогда и нет смысла. Поэтому давайте по-деловому, по-походному.

Начальница опять держала «беломорину» между пальцев и, разговаривая, по-прежнему лишь изредка поглядывала на ребят, все косила в сторону, на залитое дождем оконное стекло.