Николай Курочкин - Наш день хорош

— Мамочка, ничего он не придумывает, — возразила Шура. — Сама я хочу заниматься в секции художественной гимнастики. В школе не было, а в клубе строителей есть. А сезонников теперь нет и в помине.

— Хорошего тебе желаю, Шурка, а ты мне перечить вздумала, — обиженно проговорила Вера Павловна.

— Да нет же, мамочка! Просто ты не представляешь...

— Добро, Шурка, добро, — пробасил Данил Матвеевич, похлопывая дочь по плечу.

Бригада Данила Матвеевича перешла на новый объект и вела кладку стен первого этажа. Шура работала вместе с Борисом. Не все еще получалось, как того хотелось, но она знала: Борис рядом, поможет.

Борис был доволен своей ученицей и временами смотрел на ее руки — тонкие и подвижные, уверенно прижимавшие кирпич к кирпичу. «Работящая», — думал он и переводил взгляд на хрупкую фигуру девушки, на ее лицо. Оно, как зеркало, отражало все переживания Шуриной души: сосредоточенность сменялась беззаботностью, задумчивость — озорной улыбкой. Как-то Борис спросил:

— Что-нибудь придумала?

— Ага! — кивнула головой Шура.

— Не новый ли метод кладки?

— Метод твой, только разреши мне работать самостоятельно.

— При условии, если будешь брать захватку рядом...

Однажды Борис подошел к Шуре, положил ей на плечо руку, и они склонились над стеной.

— Смотри, Шура, сколько машин понаехало, — глазами Борис указал вниз, на подъезд нового дома, что стоял напротив. — Новоселы!

С машин суетливо снимали мебель, чемоданы, узлы. Будущие соседи уже, видимо, перезнакомились. А два малыша по-петушиному налетели друг на друга, заспорили.

— На первом этаже лучше! — кричал крепыш в синем свитере. — На улицу через окно удирать можно.

— А на четвертом с балкона бумажные самолеты пускать хорошо, — пискливо доказывал краснощекий приятель.

— У каждого свои требования к новому жилью, — улыбнулась Шура. — И у всех радость.

— Радость новоселов. И наша...

Шура не ответила. Она нащупала руку Бориса и крепко ее стиснула.

Шура уже второй год работает на стройке и, к великому удивлению бригадира, проявила незаурядные способности. Однако это не помешало Данилу Матвеевичу волноваться сегодня. Заложив руки за спину, он вышагивал у дверей кабинета главного инженера строительного управления. Там заседала квалификационная комиссия. Там, за дверьми, Борис и Шура. Шутка сказать, на разряд сдают. Борька на шестой метит, Шура о пятом помышляет. И оба собираются в заочный строительный институт.

Дверь, обитая клеенкой, распахнулась и на пороге появилась Шура, радостная, возбужденная. Следом вышел Борис.

— Вот, пап... — Шура подала отцу маленькую книжицу, похожую на пропуск..

Лицо Данила Матвеевича расплылось в довольной улыбке:

— От всей души поздравляю вас... А тебя, Шурка, с аттестатом зрелости поздравляю.

— Я его давно получила, пап... Ты разве забыл?

— Тот аттестат без этого, — Данил Матвеевич потряс удостоверением, — не действителен! Теперь, дочка, у тебя и ремесло и знания. Это, в моем стариковском понятии, — настоящий аттестат зрелости.

К исходу дня, когда на полевом стане начался ужин, приехала верхом на лошади бригадир-полевод Устинья Блинова. Легко соскочив с седла, по-мужски размяла ноги. Была она на вид лет тридцати, сероглазая, беловолосая, словно волосы прокалились от жаркого солнца. Особенно красивы глаза: большие, в продолговатых прорезях, под темными бровями и длинными ресницами.

Повариха предложила ей горячей рисовой каши с салом, но она отказалась. Устало опустилась на примятую траву, строго посмотрела на лафетчика Афанасия Панова и сказала:

— Хлеб портишь? Да?

Афанасий усмехнулся:

— Уже проверила? — За тобой надо в оба смотреть. На других массивах люди работают без фокусов, а у тебя...

Безнадежно махнула рукой. Пухлые губы вздрогнули и скривились. Нахмурилась, задумчиво наклонила голову, будто к чему-то прислушиваясь.

За ближними кустами талов, в ячменях, звонко вскрикнула перепелка: поть-полоть, поть-полоть! С озера Камышного в сторону озера Сункули промчалась стайка чирков. На полянку упал и рассыпался золотой луч предзакатного солнца.

— Чего же там у меня? Договаривай! — погасив усмешку, спросил Афанасий Панов.

— Поди-ка не знаешь?

— Откуда мне знать? Норму дневную перевыполнил, машина в порядке, поломок не было. Чего же еще?