Леэло Тунгал - Четыре дня Маарьи

Тетя бросила на меня недовольный взгляд, директор улыбнулся и дал газу. Но несмотря на это, последние километры по Таллинскому шоссе тянулись медленно. Казалось, что бегом добежать гораздо быстрее. Я взглянула на спидометр — стрелка показывала 80.

Наконец мы въехали в Таллин.

Директор подвез нас прямо к подъезду, и тетя Мария произнесла свои семнадцать миллионов благодарностей! Аэт высадилась из машины вместе с нами и, попрощавшись, пошла на трамвайную остановку, чтобы поехать к себе домой, в Копли, откуда три дня назад начались наши странствия. Да, подумать только: шел всего лишь четвертый день нашего путешествия.

- Когда увидимся? — спросила Аэт, уходя.

- Сегодня же уеду в деревню, — ответила я и подумала: "А не пригласить ли Аэт в гости, в деревню?" Но мне не хотелось тратить время на уговоры и споры или… даже на выяснение отношений.

- До свидания! — крикнула я и быстро побежала наверх по лестнице, удивляясь медлительности тети.

Ну конечно, отправляясь в Ригу, я оставила свой ключ дома, и поэтому пришлось целую вечность — минуты две — ждать в коридоре, пока тетя Мария, вздыхая и отдуваясь, поднималась на третий этаж. И само собой разумеется, она сперва сунула в замочную скажину не тот ключ, потом снова не тот и лишь с третьей попытки открыла дверь в нашу сумрачную прихожую.

Студент стоял возле двери в свою комнату, держа кривой нож.

- Вот чудо-то! — крикнул он. — А уж я подумал, что грабители с отмычками лезут в квартиру. Ну, и где же вы нашли свою беглянку?

- В Тарту. Еще была жива! — Тетя вздохнула.

И, естественно, повторилась та же самая история с ключами, пока она отперла дверь комнаты.

Обессиленно шлепнувшись на кушетку, тетя Мария посоветовала мне тоже отдохнуть после путешествия. Но я не хотела терять времени: опростала свою спортивную сумку и попросила у тети семьдесят копеек на автобус. Я была готова к тому, что тетя начнет объяснять мне, как барышне следует приводить себя в порядок после утомительного путешествия, но она только сказала:

- Возьми сама в шкафу рубль, даю тебе взаймы. А в будущем году поедешь в летний трудовой лагерь, тогда…

Ура! Какая перемена погоды!

Часы — и четырехугольные, настольные, и мой недруг будильник — стояли, я посмотрела на тетины наручные часы и подумала, что не опоздаю на двенадцатичасовой автобус, если сделаю по дороге на автовокзал небольшой крюк. Тетя сказала, что я уже взрослая девушка и должна добраться до автовокзала без нее. Она еще не осмеливается выходить на люди с искусанным осами лицом.

Я пообещала, что справлюсь сама, погладила тетю по голове и, отворив дверь комнаты, столкнулась со Студентом. Он как раз протянул руку, чтобы постучать. Увидав меня, он отпрыгнул, как молодой козлик.

- Тебе письмо! — сказал он.

- Спасибо!

- От кого? — спросила тетя бдительным голосом, когда я уже стояла в коридоре.

- От одноклассницы! — крикнула я, обернувшись, и побежала вниз по лестнице.

Письмо было, конечно, от Мярта. Держа нераспечатанный конверт, я спустилась на второй этаж, но там не выдержала и вскрыла его. Клей был слабоват, и было похоже, что это письмо уже привыкло распечатываться.

Маарья!

Видел тебя отправляющейся в деревню и поэтому посылаю туда письмо, но не знаю, правильный ли адрес дала мне твоя уважаемая классная руководительница. Очень надо повидаться. Напиши, даже если не получишь то письмо. С приветом, Мярт.

Ого, доктор Кадак, куда же девалась ваша железная логика? Откуда же мне знать, что ты ждешь от меня письма, если "то письмо" я не получу?

И вдруг мне вспомнилось, что я не сказала Тийту ни слова в благодарность за черемуху и за возможность позвонить домой. Вчера, когда вечер танцев кончился, я улизнула в спальню к девочкам, потому что была уверена: туда Тийт за мной пойти не осмелится. Тогда там нелепым казалось мне говорить ему, мол, да, твои черемухи были красивыми… Но теперь, когда можно было считать, что мы с Мяртом помирились, следовало бы написать Тийту несколько добрых слов. Мярт поймет, конечно, поймет! Не знаю, смогла бы я рассказать ему о тех черемухах, но о том, как звонила, — наверняка.

Небольшой крюк, который я запланировала, привел меня в школьный парк. Мне хотелось посмотреть, что стало с можжевельником Мярта. Если бы он пожелтел и покосился, это означало бы, что я была права. Но если бы он был по-прежнему зеленым, если бы он пустил корни, я была бы рада, что можжевельник прижился.