Алексей Малышев - Повесть о таежном следопыте

Но чем бы ни занимались научные работники — от насекомых до тигра, — у них была одна цель — проникнуть в глубины тайн природы, постичь ее законы, чтобы ею управлять.

Их было мало, всего лишь горсточка людей. Но они одни из первых шли по тропам Арсеньева, чтобы раскрыть для народа богатства этого края. И никто, пожалуй, не задумывался, ценой каких огромных усилий и непрерывных лишений были Ими получены новые для науки наблюдения и выводы.

Впрочем, не приходило это в голову и самим научным работникам. Они были молоды, сильны, здоровы, и все невзгоды и тяготы таежной жизни принимали как должное, не жалуясь, не сетуя на трудности работы.

И теперь, перед отъездом из заповедника, Капланову даже казалось, что никаких трудностей здесь и не было. Жизнь представлялась как что-то большое, радостное и бесконечное…

Дальний Восток остался позади.

В марте Капланов был в Москве. Едва он появился, как ему предложили сделать доклад о тиграх и мерах по их восстановлению на Дальнем Востоке.

Он знал, что это необходимо, что это может помочь сдвинуть дело с мертвой точки. Однако страшно трусил. Обычно из-за своей неисправимой застенчивости он в обществе предпочитал помалкивать. А тут надо было выступить на столь высоком собрании, как Московское общество испытателей природы. Ведь на нем должен был присутствовать цвет столичной биологической науки. Капланову казалось, что он просто-напросто ничего не сможет толком объяснить, и шел туда с большим волнением.

С утра он отправился к Лиде, с которой теперь часто встречался, и оставил ей пригласительный билет на заседание.

Сообщение Капланова вызвало огромный интерес. Он первый из отечественных зоологов сумел провести непосредственные наблюдения над дальневосточным тигром и получить столь важные результаты.

На заседании общества было принято решение о необходимости полного запрета отстрела и отлова тигров на продолжительное время. Именно этого и добивался Капланов.

Но он был искренне удивлен успехом своего доклада, а еще больше тем, как выступившие на заседании говорили о нем самом, о Капланове. Ведь там, в тайге, он делал самое обыкновенное дело. А теперь это называли научным подвигом и в высшей степени сложным исследованием, отмечали его особую отвагу и мужество.

Капланов был смущен, он боялся поднять глаза.

После заседания к нему подошел корреспондент вечерней столичной газеты и попросил уточнить некоторые вопросы. Капланов вкратце повторил то, что уже говорил в докладе. Однако в результате этого интервью в вечерней газете вскоре появилась заметка, где было сказано, что он вел в тайге работу по приручению тигра. А предложение ученых охранять «такого вредного и опасного» хищника корреспондент пытался осмеять.

Прочитав заметку, Капланов сперва расхохотался: ну и глупость сморозил невежественный корреспондент. Но потом ему стало досадно. Впрочем абсурдность заметки была настолько очевидной, что на нее не стоило обращать внимания.

После заседания они с Лидой почти всю ночь бродили по улицам столицы. Он рассказывал ей о таежной жизни, о своем одиночестве и снова о тиграх.

Он провожал ее, потом она его, затем опять он и так до самого рассвета.

Война…

Капланова в армию не призвали, хотя он и доказывал, что на фронте и с одним глазом может бить врага не хуже других. Оставалось одно — возвратиться на Дальний Восток и работать, работать.

В Главном управлении за исследования по тигру ему вынесли благодарность и премировали двухмесячным окладом. Но тогда же ему сказали, что теперь он нужен в другом дальневосточном заповеднике — Судзухинском.

Ну что ж, пусть будет Судзухэ. Жаль было, конечно, покидать Сихотэ-Алиньский заповедник, хотелось заняться там изучением исчезающего из приморской тайги соболя и продолжить исследования по тигру, но в такое время спорить не приходилось.

Только вот… неужели ехать одному? Сказать бы Лиде. А как? Это казалось совершенно невозможным! Правда, они испытывают взаимную симпатию, и он знает, что у него это давно возникшее и незатухающее, большое чувство. Но говорить о таком? В сто раз легче выйти навстречу разъяренному тигру!

Он долго мучился. Не выдержав, обратился за советом к своей шестнадцатилетней сестренке:

— Сонечка, скажи, как делают предложения? Ну, это самое… в общем, когда хотят жениться?