— Але! Спящие, проснитесь! — громко провозгласил я и хлопнул дверью.
Лиля быстро открыла глаза и в ту же секунду испуганно вскочила на ноги.
— Ой, извините! Я, кажется, заснула… — потерла она ладонями лоб и щеки.
— Это вы нас извините, — вежливо сказала Татьяна.
— Ага, это вы нас извините, — повторил я за ней. — Уж пожалуйста.
— Ничего… Очень хорошо, что пришли… Садитесь! — захлопотала Лиля, оправляя кофточку, сворачивая плед, хотя сама была в этом номере на птичьих правах.
Я их сразу познакомил, и они, как полагается, пожали друг другу руки. Интересно наблюдать за ними в такой момент (имею в виду женщин вообще). Они говорят: «Очень рада… Очень приятно…» — они улыбаются, глаза у них блестят и вид такой, будто они без ума от радости… но при этом каждая мгновенным взглядом оценит другую: как та выглядит, как одета… и если одна из них, предположим, дурнушка или что-нибудь на ней не по моде, то у другой непременно счастливо ёкнет сердце, что сама она не дурнушка и все у ней в ажуре… ха-ха!
Но Татьяна и эта Лиля, похоже, сразу понравились друг другу. Похоже, эта Лиля всем нравилась с первого взгляда.
— Очень приятно, — сказала одна.
— Очень приятно, — сказала другая.
— Очень, очень приятно, — скрепил я, повалившись в кресло. — А где родственники? Отец, сестра? Куда они смылись?
— Поля домой пошла. У нее же междугородный разговор. А Леня пошел ее проводить, — быстро ответила блондинка.
Я сразу прицепился.
— Леня — это кто? Отец, что ли?
— Да… он. А что? — мгновенно покраснела она.
— Ты его Леней зовешь?
— Да… а что?
— Не Леонидом Михайловичем, нет? Он же на двадцать лет тебя старше. Или на сколько?
— На двадцать.
— А он не обижается, что ты его Леней зовешь?
— Нет, не обижается, — еще сильней запылали ее щеки и лоб.
— Слышишь, Танька? Отец у меня демократ, — засмеялся. — Ты тоже можешь звать его Ленькой. Он позволит.
— Не болтал бы ты! — сердито сверкнула она глазами.
— Садись на колени, — предложил я.
— Обойдешься!
— А кстати, ничего, что я на «ты»? — спросил я Лилю. — Или по отчеству надо?
— Нет, не надо.
— Правильно! Давай по-родственному. Значит, ты художница, я правильно понял?
— Не совсем. Я дизайном занимаюсь. А училась в художественном училище, это правда, — отвечала она окрепшим голосом.
— Ну неважно! Все равно ты должна знать картину «Неравный брак». Видела такую?
— Да, конечно. И что?
— Ничего! Просто вспомнил. Ассоциация! У меня всегда дикие ассоциации. Ты уж извини, Лиля.
— Пожалуйста. Продолжай, — твердо сказала она.
— Замолчи! — приказала мне Татьяна.
— Замолчать или продолжать?
— Пусть говорит, Таня. Я от подруг то же слышала, вообще, от многих. Ахают, удивляются: ты с ума сошла! Все отговаривают, все до единого. Но его же никто не знает! Никто не понимает, какой он! Он моложе меня и моложе тебя, Костя!
— В каком смысле? — осведомился я.
— Во всех смыслах!
— Ну и что дальше? Ну хорошо сохранился папа! Ну еще не маразматик, не склеротик! Ну духом молод! На подъем легок! Все зубы целы! И это все?
— Нет, не все. Ты понимаешь, что не все. Есть самое главное. Я тебе скажу — пожалуйста. Он меня любит.
— Он или ты?
— Он. И я, — негромко сказала она.
— Дура! — простонал я. — Ох, дура!
И в ту же секунду ослеп от пощечины, которую она мне закатила. Ну да, ослеп, а прозрев через мгновение, увидел, что Татьяна злорадно, без всякой жалости усмехается, а она, эта Лиля, стоит с испуганным лицом и опущенными руками — такая бледная, светловолосая, такой несказанной красоты, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
Я замотал головой, заорал:
— В каком ухе звенит? Быстрей говорите!
— В левом! — злорадно откликнулась моя будущая супруга.
— Прости, — с глубоким чувством сказала Лиля.
— Я думал, ты смирная, а ты… Теперь я за тебя спокоен, Лиля! Ты себя в обиду не дашь, Лиля. Мне теперь отца жалко, Лиля!
Татьяна подсела ко мне на подлокотник кресла и, сжалившись, погладила по волосам. Я оттолкнул ее руку.
— Честно скажи, сколько раз замужем была? — крикнул я.
— Опять получишь, — предупредила Татьяна.
— Нет, уже не получит. Я никогда не была замужем.
— Скажи еще — первая любовь!
— Да. Первая, — подтвердила она еле слышно. Она как будто засыпала на глазах — бледнела и обессиливала.
— Ну везет отцу, блин-компот! — захохотал я, как придурок. (Наверно, получил легкое сотрясение мозга). — Все его любят, все по нему с ума сходят! Мать до сих пор хранит его фотографии, можете поверить, а? Жена номер один приходит в гости в гостиницу, это надо же! Третья… как ее?.. Галина-малина тоже поди слезы льет, так?
Читать дальше