Николай Москвин: Конец старой школы

Список: влево — фамилии, вправо — клеточки, клеточки… Они мелко разграфлены красными чернилами. Клеточки заготовлены на год. И от скопища их густо розовеют страницы.

Бернард Эразмович ставит отметки дважды: официально и узаконение — в классный журнал и вторично — в зеленую книжечку. Классный журнал — неточность, неопределенность, игрушка: его берут не только педагоги, но иногда для педагога журнал приносят из учительской сами ученики. Путь из учительской до классов бывает далек, по дороге уборная. Тайно припрятанная в умывальнике чернильница, острый ножичек или жесткая резинка, и (о ужас) угрюмые колы, конфузясь, могут обратиться в четверки, чахлые тройки — в отличные пятерки. Классный журнал — игрушка. Нет, Бернард Эразмович Бург осторожен. Пусть делают с классным журналом что хотят, но книжечка-мир скажет правду. Она не подведет. В клеточку на густо-розовой странице ставится угрюмый кол или чахлая тройка, и это точно, определенно, непоколебимо. Черный тоненький карандаш просовывается в трубочки — и мир закрыт. Мир-книжечка опускается в боковой карман мундира; мир для посторонних исчез.

Вторая часть отдела: содержание годового курса класса .

Рекорд точности и продуманности. На каждый урок в продолжение всего учебного года — задаваемое. Мир-книжечка открывается на один урок вперед. Бернард Эразмович подходит с раскрытой книжечкой к доске и четким готическим частоколом:

«На четверг 8 октября. Хрестоматия Глезер и Пецольд, часть первая, § 35. Выписать слова. Грамматика — §§ 12 и 13 (с примечаниями), повт. пр. ур.».

Отряхивая мел с пальцев, шипяще в пол:

— Запишите!

«Повт. пр. ур.» — «повторить предыдущий урок». И это — из урока в урок, из года в год, из класса в класс…

— Бург! Бург!

С раскатом по паркету бегут к своим партам подглядывающие в дверь Антошка Телегин и Сережка Феодор.

В прошлый урок были розданы письменные работы. Колы-кнуты стегали тетрадки. Тройки — чахоточная радость — были редки. Четверка — одна, у Тутеева. Но всего больше было колов-кнутов.

Тетрадка за три копейки — безобидное, даже приятное создание, когда она чиста и нетронута. Тетрадка с проверенной и возвращенной письменной работой — тревожная загадка. С трепетом открывается синяя бумажная обертка, головокружительно листаются страницы, испещренные страшным красным, и вот конец — красный кол. Рядом косым, готическим частоколом неизменное: «Б.Б.»

В прошлый урок были розданы колы…

По классу настороженное: «Бург, Бург…» — и смолкло. В тоскливой тишине четко и бесшумно встают тридцать два.

По классному паркету пущен синий шар. Бург катится от дверей к кафедре. Собственно, два шара: маленький розовенький — голова; большой синий — туловище. У синего шара внизу — ножки-коротышки. Наверху синего — руки-придатки. Когда Бернард Эразмович лезет в левый карман брюк за платком, нагибает синий шар круто влево — иначе не достать.

Вот он на кафедре. Тридцать два садятся за парты. Книжечка-мир неприметно и ласково ложится поверх классного журнала. Карандашик из трубочек — вон. Мир раскрыт.

Встали из-за парт: Плясов, Телегин, Черных и Феодор. Наказанные в разное время и на разные сроки, они так будут стоять весь урок Бурга. Сергей Феодор — только сегодня. Телегин еще и следующий урок. Черных приказано стоять до пасхи (на уроках Бурга). Плясову обреченно повезло: он стоит с начала учебного года и будет стоять до конца его.

Бург переворачивает страницу зеленой книжечки и, заглянув в нее, смотрит на вставших. Все правильно: именно четверо должны сегодня стоять. Смущает только Сергей Феодор: странная фамилия — правильно ли он записал ее в книжечку? Не Сергей ли его фамилия? В классном журнале фамилия «Феодор». Но разве можно поручиться за классный журнал? Неточность, неопределенность, игрушка…

Сергей Феодор стоит прямо, по-солдатски. Волосы коротким ежиком. Вокруг острого носа — россыпь веснушек. Глаза настойчиво стынут на Бернарде Эразмовиче. Феодор будто показывает всему классу, как надо стоять наказанному: не переступая, не двигаясь, не мигая. В прошлый урок Феодор с шумом уронил на пол хрестоматию. Какие могут быть нечаянности? Почему зеленая книжечка никогда не падает? Почему классный журнал у Бурга никогда не падает? Встать на два урока!..

Антон Телегин встал на три урока за неуместное рассуждение о полученном коле. Не рассуждать! Единица продумана и взвешена. Кроме того, дважды занесена: в классный журнал и в зеленую книжечку. Не рассуждать! Встать на три урока!