Владимир Дягилев - Весенний снег

- Пока, - бодро сказал Сережа.

"От кого же услышал он это слово?" - подумала Вера Михайловна, но не спросила, а лишь снова помахала сыну...

Перед операцией Сережу еще раз помыли.

Перед операцией его тщательно осмотрел профессор.

Перед операцией ему сделали уколы.

Перед операцией в клинике появился Владимир Васильевич, и Крылов сказал ему:

- Через день операция вашему протеже. Я раглоряжусь, чтобы вас пропустили в операционную.

Хотя Владимир Васильевич пришел в операционную пораньше, оказалось, что мальчик уже находится там.

Его привезли сюда спящим, и потом во время всей операции наркотизаторы поддерживали этот глубокий сон"

Пока не появился профессор, у Владимира Васильевича было время разглядеть операционную. По существу, вся она состояла из стекла, воздуха и света. Но кроме того, в операционной горели лампы дневного света, а непосредственно над столом - гнездо мощных рефлекторов. И оттого все вокруг, сам воздух казался прозрачньш, каждая капелька, каждая волосинка были отчетливо видны.

Он давно, со времен институтской практики, не бывал на операциях (да и операции тогда, и операционные он видел другие), и потому все особенно бросалось ему в глаза, поражало и запоминалось.

В этой операционной было много аппаратов. Все они время от времени жужжали, потрескивали, на них зажигались красные огоньки. У аппаратов уже стояли врачи-все в белом с ног до головы, неприкрытыми оставались лишь руки и глаза. Белые простыни, белые маски, белые чулки на всех, все столики и подставки покрыты белой краской. Все это невольно вызвало в нем ассоциацию с первым снегом. Хирурги же, как он заметил, привыкли к белому цвету и не обращали на него внимания.

Около Сережи были врачи и сестры, и каждый занимался своим делом: сестры укрывали его белыми простынями, врачи устанавливали свои аппараты, прикрепляли к телу мальчика шнуры, провода, клеммы, датчики.

Прошло несколько минут, и мальчик оказался обвитым бинтами, лентами, резиновыми ремнями, в его тельце были введены иглы, от него во все стороны операционной к блестящим коробкам потянулись шнуры. Он оказался как бы источником энергии, оригинальным аккумулятором, питающим все эти аппараты. И в то же время все приборы, все врачи работали на него, только на него. Одним предстояло следить за деятельностью мозга, другим-за составом крови, третьим*" за поступлением кислорода в организм. В операционной уже находилось более десяти человек. Помимо тех, что были в этой комнате-Владимир Васильевич это хорошо знал,-еще несколько врачей, лаборантов, сестер ждали в лабораториях начала операции. А еще-реанимационная бригада. А еще-группа переливания крови. Все они вместе должны были сделать одно великое дело - спасти жизнь мальчика.

От сознания важности событий, оттого, что он представлял их масштабность, из-за необычности виденного Владимир Васильевич ощутил нервную дрожь и удивился этому ощущению. Он снова вспомнил то, что было раньше, еще несколько лет назад. Стол для больного, стол с инструментами-вот и вся обстановка. Бригада состояла из хирурга, его ассистента, сестры. Даже операции самого профессора, заведующего их кафедры, мало чем отличались от ординарных операций, разве что сложностью.

Теперь операционная - целый цех, необыкновенный цех по лечению и исправлению физических пороков человека. В те, совсем недалекие, времена об этом только мечтали. И, как в любом цехе, тут все продумано, разумно, каждый знает свое рабочее место, свою работу.

Здесь нет и не может быть праздношатающихся, здесь невозможно работать кое-как, что-то не сделать сегодня, отложить на завтра.

Владимира Васильевича удивила и восхитила четкая организация дела. Как врач он понимал, чего это стоит.

Можно было бы сесть (кто-то принес белую табуретку), но он стоял, ему хотелось все запомнить, все увидеть.

Врачи и сестры проверили аппараты, приборы, инструменты, заняли свои места. Все спокойны и неторопли. вы (наверное, волнуется больше всех он), все делали, как видно, эту работу не раз, изредка переговариваются, шутят, меж марлевыми масками и шапочками видны улыбающиеся глаза.

А Сережа спит. Пока что с ним занимается один анестезиолог: он то сжимает, то разжимает красную камеру, похожую на футбольную.

Но вот появляются хирурги - ассистенты профессора. (Владимир Васильевич сделал шажок вперед.) Им предстоит все подготовить к операции: открыть грудную клетку, обнажить сердце.

Они становятся по обе стороны стола, друг против Друга, почти одновременно поднимают руки, и операционная сестра уже вкладывает в эти руки необходимые инструменты.