Всеволод Иванов - Иприт

В нехимической истории Словохотова с Сусанной Монд роль катализатора сыграла книжка, скверная книжка Бэрроуза.

Конечно, Словохотов был красавец собой, широкогрудый, русый, рослый, но и в Англии много красивых людей.

Но, как Тарзан, как дикарь с медведем и хорошо сшитыми брюками, он для Сусанны был неотразим благодаря Бэрроузу.

Словохотов очнулся, чувствуя, что его лица коснулись чьи-то волосы.

— Рокамболь, не лезь, — сказал он и отодвинул от себя что-то теплое.

Сусанна вскочила, вся вспыхнув, но в то же время поражаясь благородством и мужеством Тарзана.

Опытным взглядом она осмотрела его руки. Охваченная новой мыслью, она, прыгая с камня на камень, обрываясь и разбивая себе колени, побежала к автомобилю.

Через несколько минут она вернулась. Словохотов лежал в забытьи. Сусанна накинула на него тигровый плед и поднесла к губам матроса фляжку с коньяком. Пашка выпил несколько глотков с жадностью, потом оторвался с трудом и передал бутылку медведю.

— Пей, Рокамболь, — сказал он, — за что только это нас бабы всегда жалеют!

Туман уже рассеялся совершенно, в отдалении чуть виднелся «Ботт», сидящий на мели, со всех сторон горизонта спешили к нему дымки пароходов, хотящих захватить приз.

Вино и солнце вернуло силы Словохотову. Сусанна смотрела на него, напряженно ожидая чудес и откровений. Словохотов встал.

— Ну, едем. Где твоя квартира?

И через несколько минут мчится, обгоняя сплетню радиотелеграфов, автомобиль.

За рулем сидит красавец в тигровом пледе, он правит одной рукой, а другой обнимает соседку за талию.

А на багажнике сзади морщится от тряски медведь и печально машет всем прохожим лапой.

Син-Бинь-У печально сидел на скамейке вагона прямого сообщения, идущего на Ипатьевск. Китаец был погружен в печальные размышления о том, что через неделю ему нужно сдавать экзамены и отвечать по сложному вопросу о связи химии с сельским хозяйством.

Правда, он помнил, что употребление минеральных удобрений повысило в свое время урожаи в Германии на 40 % и что неурожаи в России объяснялись главным образом тем, что удобрение навозом возвращало земле только азот, находящийся в почве, а фосфор, идущий главным образом на образование зерна, увозился за границу, и таким образом, экспорт хлеба буквально высасывал соки земли. Но трудно было вспомнить все процессы обращения фосфатов в усвояемое растениями удобрение. Китаец помнил, что в этом деле принимает участие серная кислота, но было все же ясно, что вопрос к экзамену совсем не приготовлен.

Можно было срезаться, а между тем знаменитый китайский деятель — учитель Пао всегда говорил Син-Бинь-У:

— Только химия поможет Китаю освободиться от нищеты и научит бороться с иностранцами. Без химии придется ограничиваться одним пассивным сопротивлением.

А Син-Бинь-У не хотелось заниматься только пассивным сопротивлением. Но и химия не шла в голову.

Разговор о таинственном Реке — шпионе Антанты занимал все внимание. Ведь только он знал его в лицо. Хорошо бы арестовать, а вместо мандата на арест можно было предъявить карточку Коммунистического Китайского Союза Молодежи, сразу бы не разобрали. Син-Бинь-У даже представил себе, как он вытаскивает карточку из бокового кармана и предъявляет ее Реку и говорит: «Вы арестованы».

— Вы арестованы, — произнес вслух Син-Бинь-У, протягивая красный кусок бумаги воображаемому собеседнику, — и тотчас очнулся. Ни на что не обращающий внимания, плохо выбритый немец, сидящий перед китайцем, поднял руки вверх и растерянно произнес:

— Это недоразумение, я не Рек, я комиссионер Кюрре.

Лицо немца показалось Син-Бинь-У знакомым. Шрамы белели на щеке.

— Вы арестованы, — вскричал китаец вдохновенно, чувствуя себя самым лучшим красным и желтым Пинкертоном.

Но что делать дальше? Нужно ждать станции и обратиться в отделение ГПУ. А что там скажут про самозванство? А если немец-шпион убежит? Поезд между тем замедлил свой ход — приближалась станция. Тут вдохновение осенило Син-Бинь-У.

Он схватил багаж Ганса и произнес:

— Пошли за мной!

Ганс, как зачарованный, последовал за человеком, уносящим в прекрасных чемоданах из настоящей фибры его костюмы, держалки для брюк и полный набор неподражаемых универсальных гребенок. Поезд остановился.

— Где здесь ГПУ? — произнес китаец, выходя на платформу вместе со своим пленником.