Эмэ Бээкман - Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка [Романы]

Хотелось испробовать возможности новой профессии. Та женщина подала мне неплохую идею — почему бы мне не стать профессиональным спасателем! Впереди был длинный и тернистый путь овладения этой профессией.

Лет десять мне сопутствовал успех.

До тех пор, пока Виргиния… Это имя вертится у меня на языке, мне хочется выплюнуть его.

ы стоим на краю кратера и обдумываем, как довести нашу работу до конца.

Почти невозможно было добиться единства от этих тупиц. Правда, они тотчас же согласились с тем, что тело Майка нельзя оставлять на мусорной куче в обгоревшей машине. Бренные останки человека надо погрести в недрах земли, пришли они к единодушному мнению. Но затем, позабыв о деле, принялись мудрствовать. Чего они только не болтали о человеческой судьбе, скоротечности жизни, эпохе, обстоятельствах. Твердили о стрессе и состоянии отчаяния, чувстве опасности и его отсутствии. Намекали на то, что именно я довел Майка до точки. Чушь. Он сам раскис и предопределил свой конец. Прежде, будучи на свободе, мы могли ежедневно читать в газетах о самоубийствах — и ничего. От жалостливой болтовни остальных у меня в конце концов стали вянуть уши. Своей деловитостью я вмиг заставил их умолкнуть. Я напомнил, что в такую жару даже обуглившийся труп может источать зловоние, и если их диспут еще продлится, то жуки, не говоря уже о крысах, покончат с останками Майка. А разве в каньоне есть крысы? Ох, Флер! Почему бы им здесь не быть!

Наконец они взяли себя в руки, чтобы обсудить, как организовать похороны. И тут же столкнулись с непреодолимыми трудностями: где найти такое место, которое бы навсегда осталось неприкосновенным? Как предать несчастного Майка земле, если нет гроба? Завернуть ли его, как Христа, в белое полотно? Странно, недоумевали они, в мусорных кучах можно найти все что угодно, только не гробы. И куда мы подевали лопаты? Может быть, этой спекшейся поверхности нужна кирка? О кирке сказал Жан, остальные, вероятно, и представления не имеют, как выглядит это орудие.

Я слушал их и чувствовал, как от нетерпения меня начинает колотить. Если бы мир состоял из подобных недотеп, вся работа осталась бы несделанной и мертвые непохороненными.

Я чуть было не заорал от злости, но тут неожиданно мне вспомнился случай из моей юности. Это было в ту пору, когда я еще не отряхнул с ног пыль родной деревни и не перебрался в город. В нашей деревне хоронили одного балагура и волокиту, который спьяну угодил под перевернувшийся трактор. Накануне по деревне поползли слухи, будто человек этот умер насильственной смертью и что вся эта история подозрительна — несчастный случай подстроили обманутые мужья. День похорон выдался на редкость душным, в черном костюме было жарко, как в шубе. Отец, который терпеть не мог имя, данное мне матерью, и упорно называл меня Эрнстом, сызмальства старался привить мне правила приличия и благопристойность.

Похороны устроили честь по чести, собралась вся деревня, все соблазненные женщины и их мрачные мужья; мамаши крепко держали за руку своих подросших дочерей, словно покойник все еще мог представлять для них опасность. Были там и мы, все те, кто умел играть на трубе, так что получился духовой оркестр.

Как раз в тот момент, когда пастор закончил читать отходную и мужчины приготовились опускать гроб в могилу — держа в руках концы ремней, они ждали, когда подадут сигнал, и мы, музыканты, уже поднесли трубы к губам, — грянул оглушительный гром. Не знаю, кто уж там с испугу выпустил концы ремня, во всяком случае, гроб упал в яму, накренился, и какая-то непонятная сила сорвала с него крышку. Позднее сведущие люди рассказывали, что видели на лице покойного отвратительную усмешку. Сразу же вслед за раскатом грома хлынул проливной дождь, люди, на мгновение застывшие на месте, с визгом разбежались в разные стороны. Даже почтенные хозяева не постыдились пуститься наутек.

И только мы, музыканты, остались на местах. Не то чтобы мы были менее суеверны, чем остальные, просто никто из музыкантов не решился самовольно удрать, как-никак своя компания. Поскольку мы остались и промокли до нитки, терять нам было нечего. Мы сложили инструменты под деревом, один из нас залез в яму, приладил крышку, другой в это время принялся копать, удлиняя яму, и общими усилиями нам удалось поставить гроб в правильное положение, затем мы взяли лопаты и закидали могилу землей.