Виктор Баныкин - Андрей Снежков учится жить.

— Точнее, — поморщился я.

— Ну что у тебя за привычка перебивать? — возмутилась Римка и тряхнула косичками. — Хоть совсем рта не раскрывай!

«Это ты не раскрываешь рта? Вот умора!» — хотелось мне возразить Римке, но Максимка толкнул меня под партой коленкой, и я смолчал.

Римка закатила глаза, для солидности кашлянула и продолжала:

— Предлагаю... У нас имеются нехорошие случаи, когда мальчики пишут девочкам письма... с предложением дружить. А когда девочка не желает с этим мальчиком дружить, то мальчик начинает насмехаться над девочкой и даже.... даже говорит наоборот.

— Что наоборот? — спросил я

— Вот видите? — Римка трагически вздохнула и посмотрела на Максима: — Наоборот — значит наоборот! Что же тут непонятного? Значит, говорит, что не он, а она ему писала.

— А ты кого имеешь в виду? — спросил Максим и побледнел.

Римка опустила глаза.

— Это не столь важно, можно без фамилий. А злую заметку об этом или карикатуру надо непременно дать в газете.

Я сразу догадался, кого имела в виду Римка. Борьку, конечно! Но какой смысл об этом писать, да еще не конкретно? И высказался против.

Римка — горой за свое предложение. Максим поколебался, поколебался и взял ее сторону.

— Хорошо, — сказал я. — Пожалуйста, сочиняйте, что хотите: фельетон, басню, лирический стишок — что хотите. Но я вам не помощник!

И принялся печатными буквами переписывать статью Елены Михайловны, потом Зойкину. И тут-то, когда я вглядывался в каждое слово, в каждую буковку Зойкиной заметки, мне стало казаться... Но я решил об этом пока даже не думать. Возьму Зойкину писанину с собой и дома сличу с тем письмом. А сейчас не надо терять присутствия духа.

Когда прикончили стенгазету, когда повесили ее на стену, я заторопился домой. Шел самым коротким путем — через пустырь, мимо лесопилки.

Да, так и есть. И письмо и статейку писал один человек... Вот тебе и на! А я-то и не догадывался... Эх, и олух же царя небесного! Такой, наверно, во всем Старом посаде только один и есть — Андрей Снежков!

Случилось то, чего так боялся!.. Столкнулся с ней в раздевалке.

И она и. я опаздывали. Не знаю уж, сказал ли я «здравствуйте!», но только она, повернувшись от зеркала, посмотрела на меня внимательно и приветливо.

А когда поднимались по лестнице, она положила мне на плечо свою теплую ладошку и участливо спросила:

— Андрюша, что с тобой? Ты так...

Она не успела договорить: я уронил полевую сумку. Вниз полетели, кувыркаясь по ступенькам, учебники, тетради.

— Ой! — вырвалось у меня, и я стал подбирать свое имущество.

Я не торопился. Разогнул спину лишь после того, как она поднялась на третий этаж.

У стенгазеты толпа. Все тянутся к Максимкиной карикатуре. Разодетый с иголочки парень держит в обеих руках по десятку писем (Максим старался изо всех сил и своего добился — этот франтоватый типчик с губками сердечком очень смахивает на Борьку Извинилкина). Свои письма он предлагает убегающим в разные стороны девчонкам. Над карикатурой стоит одно слово: «Сердцеед». А внизу: «Не знаком ли он вам?»

В необычном восторге девчата. Шушукаются, пересмеиваются. На нас, мальчишек, смотрят с загадочными улыбочками.

А Борька Извинилкин делает вид, будто ничего не замечает.

К великой моей радости, Зойка нынче почему-то не появлялась в школе.

С утра был крепкий мороз, и в школу я пошел в валенках. А днем так развезло, так развезло! На дорогах лужи, да эдакие огромные — самая пора болотные сапожищи надевать. Пока шлепал до дому, насквозь промочил валенки... Как-то там, на Волге, дела у Глеба?

Я все еще в мыслях витал на ледяном поле Волги, где сейчас дорога каждая минута в битве за трубопровод, когда на пороге появилась мама. Увидела мои босые порозовевшие ноги, следы на полу, раскисшие валенки, которые я еще не успел спровадить на печку сушить, и такой подняла переполох!

— Андрей, ты маленький? На дворе мокредь, а он разгуливает в валенках! А если простудишься, а если свалишься?

Пришлось зажать ладонями уши, чтобы не слышать эти бесконечные «если».

— Сейчас же надевай ботинки с калошами — и в баню! Слышишь? Сейчас же!

Ну что поделаешь с женщинами, когда они разойдутся по какому-нибудь пустяку! По-моему, в таких случаях надо мужественно молчать. И я молчал. Махнул на все рукой и стал собираться в баню.

По дороге повстречал нашего химика Юрочку. Шел невеселый, грустный, уставясь себе под ноги. Он-то с чего такой?