Виктор Баныкин - Повести и рассказы

Что можно сказать об этой пачке писем, присланных разочарованным юношей?

Его довольно-таки многословное обращение ко мне — как бы «предисловие» к письмам девушки — начиналось так: «Мог ли я ожидать вероломного коварства от нее, которую…»

Но уместно ли сейчас приводить гневные слова молодого человека? Не следует ли сначала дать читателю возможность самому ознакомиться с письмами Лены?

Вот они.

Здравствуй, Валерий!

Пишет тебе сверстница с Украины. Нынче я слышала по радио о твоем путешествии. Ну до чего же здорово! Проплыть столько километров по Вятке и Каме! А домой — на велосипеде! Поразила меня такая подробность: как ты не потерял самообладания во время обрушившегося внезапно ливня с грозой, когда переправлялся на лодке через реку. Я так позавидовала твоему смелому путешествию. Сама люблю вылазки за город, но так далеко от дома еще нигде не была. Состою членом городского клуба туристов, участвовала в нескольких походах и соревнованиях. Тебе не надо рассказывать о романтике туристской жизни. Что может быть желаннее полыхающего в ночи костра, печеной на углях картошки, пропахшей горьковатым дымком, раздольных песен под гитару и того приподнятого настроения, которое охватывает тебя в это время? Недаром же говорят: «Туристы самый веселый, самый общительный народ!»

Живу я в небольшом городке с большим прошлым.

Раскинулся он по берегу моря — Азовского, самого, по-моему, красивого и самого ласкового на свете. Наш дом стоит на Кнышовой горе, и мне с третьего этажа видны и белые домики внизу, и море. Привлекательно оно, наше море, и ночью. В темной тихой глади весело перемигиваются озорные огоньки. Можно подумать, будто на дне моря стоит второй город.

За последние пять-шесть лет Зуйск наш здорово строится по окраинам. Но я больше люблю старый город с узкими, такими уютными улочками. Здесь совсем древние здания, возможно, даже средневековые, с резными, из белого камня, порталами, дубовыми массивными дверями.

Часто на окраинах, когда роют фундаменты под новые дома, строители находят скифскую глиняную посуду, обломки греческих амфор, новгородские серебряные гривны, киевские бронзовые кресты.

Напиши, Валерий, а Вятка и Кама красивы? В радиопередаче «Юность» сказали, будто ты собираешься после десятилетки поступать на географический факультет. У меня мечта, похожая на твою, — хочу быть геологом.

У вас сейчас снег, да? А у нас — «погода с моря» — ветер, дождь, слякоть. Весьма унылая пора. С нетерпением ждем зимы. Снегу, правда, бывает мало, но все же в снежки поиграть можно. А вот на лыжах никогда в жизни не стояла. Только представляю, как здорово лететь на лыжах с горы. Дух, вероятно, захватывает! А леса у вас какие? Дикий лес, наверно, так же хорош, как и море. Мы семь лет жили на родине папы в Жигулях на Волге, но я тогда была маленькой и время это помню смутно. Большое счастье бродить по лесу — среди сосен и елей, вершинами задевающих облака. Может быть, и побываю когда-нибудь в таком волшебном лесу с грибными поляночками и зарослями малины.

Буду кончать. Напиши, пожалуйста, Валерий, какая у вас деревня? Какие ребята в классе? Чем ты сейчас увлекаешься?

Надеюсь, тебя не удивит письмо незнакомой девчонки?

Лена Панкратова.

29 октября.

Сегодня у меня целый день было отличное настроение. «Отчего бы?» — спросишь. Получила от тебя письмо! Извини меня, Валерий, за откровенность: отправив тебе свое «послание», я не особенно надеялась на ответ. Сейчас объясню почему: все-таки о хлопце сообщили по Всесоюзному радио, и, думала я, тебя забросали письмами. И еще думала, ты скорее ответишь мальчишкам. Ведь у вас, ребят, больше общих интересов. Да и точного адреса твоего не знала (писала подобно чеховскому Ваньке «на деревню дедушке»). И вдруг вот он — твой ответ!

Рада, Валерий, за тебя: какой ты горячий патриот своего края!

Так описать родные места я бы, кажется, не смогла, хотя сочинения в школе пишу на «пять» (не считай это за хвастовство).

Свой город я люблю летом и ранней осенью. Зимой он нравится мне лишь ночью: прямо под нами раскинулись сонные улочки и переулки, залитые трепетным лунным светом (так и слышится нежная шопеновская музыка!), а дома с мерцающими таинственно огоньками похожи на затонувшие в морских пучинах корабли.

Неподалеку от нас высится колокольня старой церквушки — вся сквозная и ажурная, вдали же, на горбатой серповидной косе, мигает маяк. Иногда залив дремлет, порой же бушует, и черные волны обрушиваются на каменистую косу неистово, яростно.