Иван Слободчиков - Большие Поляны

— Пошли в правление, — сказал он Теплову.

Его томили новости, кружили голову. Подумать только: вчера статья об отмене излишних ограничений в личном хозяйстве колхозников, сегодня — решение Пленума о реорганизации парткомов в райкомы, упразднение двоевластия в областях. Тут было от чего волноваться! Не терпелось с кем-то поделиться радостью, поговорить, разрядить себя от переполнявших мыслей...

Придя в правление, он тут же позвонил в партком своему помощнику, велев собрать членов бюро на вечер.

Районная партийная конференция была назначена на первую субботу декабря.

За два дня до конференции в Колташи приехал представитель обкома партии Краснов.

Михаила Матвеевича Краснова хорошо знали в Колташевском районе, особенно в пределах прежних границ: он четыре года, до реорганизации руководящих органов районов и областей, проработал тут первым секретарем райкома. При разделении руководства области на промышленную и сельскохозяйственную части его избрали заместителем председателя сельскохозяйственного облисполкома.

И Краснов тут тоже знал многих — за четыре года, проведенных на посту первого секретаря, он не раз побывал во всех бригадах и фермах колхозов и совхозов, помнил лично, знал по именам не только председателей колхозов и парторгов, но и большинство коммунистов и передовиков производства.

Приезду Краснова был особенно рад Акимов, работавший раньше под его руководством; с отъездом Краснова он принял от него партийную организацию, стал секретарем парткома и как бы чувствовал свою ответственность перед ним за состояние дел в районе. Ни с кем другим он с такой откровенностью не мог бы сейчас говорить о своих делах и заботах, как с Михаилом Матвеевичем. Потому в первый же день приезда Краснова они просидели в парткоме до вечера, — послезавтра Акимов будет отчитываться перед делегатами, а сегодня ему хотелось посоветоваться с Красновым, поделиться своими мыслями и предложениями.

Вечером в гостиницу к Краснову пришел Пастухов.

Михаил Матвеевич только что расположился почитать отчетный доклад парткома — снял пиджак, галстук, зажег настольную лампу, сел за стол, раскрыл блокнот, как дверь открылась, и Пастухов, спросив: «Разрешите?» — шагнул в номер.

— А-а, товарищ Пастухов? Добро пожаловать. — Краснов встал навстречу Пастухову, поздоровался, подвел к стулу, усадил. — Вот хорошо, что зашли на огонек. Я рассчитывал с вами встретиться завтра, но сегодня — даже лучше.

Они сидели по одну сторону стола, почти касаясь друг друга коленями. Пастухов, настороженно хмурясь, сводя брови, глядел на Краснова, на его лицо с припухшими подглазницами за большими очками, на начинающую лысеть голову и ждал, что Краснов первым начнет разговор.

Так оно и произошло: тот отодвинул лампу, чтобы не мешала, не била светом в глаза, и спросил:

— Ну, так что же? Слушаю вас.

Пастухов опустил глаза, полез в карман, вытащил пачку сигарет.

— Разрешите?

— Да-да, пожалуйста, — ответил Краснов и тоже, откинувшись, пошарил в карманах висевшего на стуле пиджака, достал сигареты и закурил.

— Я звонил в обком насчет своего письма, — начал Пастухов. — Мне ответили, что письмо передали вам для проверки.

— Совершенно верно, письмо ваше у меня, — подтвердил Краснов. — Мы к нему еще вернемся. А предварительно расскажите, как идут дела в районе? Как вам работается?

— В письме все это есть, — произнес Пастухов. — Я там с достаточной полнотой проанализировал состояние дел в районе, метод руководства Акимова и изложил свой взгляд на вещи... Не понимаю, какая еще нужна проверка? Разве вам ничего не говорит то, что мы сорвали выполнение обязательств по зерну, хотя возможности к выполнению были? Я настаивал, доказывал Акимову с цифрами в руках, я боролся за обеспечение поставок, а мне за это поставили на вид. Понимаете? На вид за то, что требовал обеспечения интересов государства. Я выступал не просто против нарушителей государственной дисциплины, а против саботажников из числа руководителей района.

Пастухов разошелся. Чувствовалось, он крайне раздражен тем, что назначили какую-то проверку, когда и так все ясно.

— Вы не волнуйтесь, давайте поспокойнее, — попросил Краснов. — Кстати, я поинтересовался сегодня балансом зерна в районе, и не сказал бы, что у вас его излишки. Может, вы взяли непомерно высокие обязательства, не учли своих возможностей?

— Я в своей работе учитывал одно: страна нуждается в хлебе. Отсюда и исходил, — угрюмо проговорил Пастухов.