Василий Ганибесов - Эскадрон комиссаров

Выделив в составе отделения головной дозор для разведки, маячившей впереди на высотах деревни Белая Гора, Леонов двинулся было по опушке леса и через кустарники, но военком передал ему условную задачу, что кустарники заражены ипритом. Осталось двухкилометровое поле, ровное, как биллиардный стол, до самой Белой Горы.

Разбросавшись точками, дозор тремя эшелонами карьером взмыл к деревне. Прикрываемый лесом, взвод наблюдал, как дозорные семью шариками катились по полю, уменьшаясь все больше и больше. Вот они нырнули в темнеющий лес яблоневых деревьев и исчезли. Минуты через две из леска выскочил всадник, другой и третий; один из них покатился по улице, два других — по окраинам деревни. Сейчас они галопом проскачут всю деревню, провоцируя спрятавшегося противника на выстрелы, и если их не будет, осмотрят дворы, опросят двух-трех человек из населения и только тогда, заняв противоположную окраину, пошлют одного из дозорных махнуть винтовкой, что путь свободен.

Эти соображения красноармейцев подтвердились; скоро остальная четверка выехала из сада и направилась по порядкам улицы, останавливаясь у окон изб и заглядывая через плетни дворовых оград.

Минут через пять на окраине показался всадник, и Леонов в бинокль рассмотрел его сигналы об отсутствии противника.

Взвод по отделениям, так же, как и дозор, перескочил это поле, прячась для передышки в том же саду.

За деревней, плотно облепляя дорогу, потянулись кусты. Дозоры освободили дорогу вовсе, пробираясь исключительно по кустам, все время просматривая дорогу вперед. Куров, ехавший впереди, крутился в кустах, как вьюн: он то появлялся на дороге, то обратно исчезал в кустах. Лошадь, привыкшая к его управлению, как мышь скользила между деревцами, боясь зацепиться и наделать шуму; когда ее нога вступала на сучок, она, низко припадая, перешагивала.

Километрах в трех от деревни лошадь Курова вдруг навострила уши, готовая заржать. Он натянул поводья и поднял винтовку, опрокинув ее над головой горизонтально. На той стороне дороги равнявшийся с ним Миронов тоже остановился, подставив вперед ухо. Куров подъехал ближе к дороге, поставил лошадь за куст и, сняв демаскирующую малиновую фуражку, приподнялся на стременах, с раскрытым ртом уставившись на дорогу.

Ничего не слышно и не видно. В ста метрах дорога сворачивает влево и дальше не просматривается. Он махнул Миронову фуражкой и, заставляя лошадь идти кошачьим шагом, продвинулся вперед до изгиба. Дальше дорога раздалась шире, и на куровской обочине, метрах в семидесяти, маячил, осторожно продвигаясь, дозорный противника. Куров узнал его по бескозырке. Держа винтовку на бедре, дозорный зорко всматривался в дорогу, его, видимо, тревожил изгиб дороги, потому что он поднял винтовку горизонтально и, еще более прижимаясь к обочинным кустам, заторопил лошадь вперед.

Куров хотел выстрелить, чтобы дать сигнал взводу о встрече с противником, но сдержался, съехал глубже и назад от изгиба и, соскочив с коня, передал поводья товарищу.

— Слезай скорее, — шепотом сказал он Карпушеву.

Карпушев спрыгнул, закинув поводья за заднюю дугу луки.

— Снимем дозорных, — шепотом передал Куров Карпушеву.

Они прошмыгнули к изгибу и застыли в придорожном кусте.

Будучи оба исключительной выдержки и спокойствия, они, не шевелясь, чуть дыша, ждали. Для обоих было ясно, что если, они не вытерпят и выглянут, испугавшаяся лошадь шарахнется в сторону, разведчик противника отскочит назад и может взять инициативу в свои руки.

Секунда... две... три... Послышался лошадиный топот и чуть слышный характерный скрип кожаного снаряжения.

Еще секунда...

Разведчики одним прыжком выпрыгивают из куста, и не успел дозорный сообразить, в чем дело, как у него вырвали винтовку, поводья, чья-то сильная рука сгребла его в пояснице и, как ребенка, ссадила наземь.

— Тш-ш, — услышал разведчик карпушевский голос. — Если откроешь рот, я тебе заткну его вот фуражкой.

Карпушев, все еще поддерживая дозорного в пояснице, быстро увлек в кусты, посадил и велел не двигаться, пока он ему об этом не скажет.

В это время Куров вскочил на неприятельскую лошадь, выехал за извилину в сторону противника, снял фуражку, махнув ею, — дескать, путь свободен, можно двигаться, — и, надев ее назад козырьком, осторожно, как дозорный, поехал вперед. Вскоре из кустов выехали четверо всадников и уверенно поехали по дороге за Куровым, о чем-то вполголоса переговариваясь.