Чингиз Айтматов - Плаха

Рано еще и сумрачно было в тот час в горах.

– Как там наши лошади?

– Нормально.

– Я вот думаю: будем скот гнать, не помешает палатку поставить здесь на ночь, все теплее будет.

– Отчего не поставить, – согласился Эрназар. – В два счета поставим. Лишь бы путь проложить, а остальное от нас зависит.

С восходом солнца в горах и впрямь потеплело. Воздух быстро прогрелся, и едва посветлело, они оседлали лошадей.

Прежде чем сесть в седло, Бостон еще раз огляделся, обвел глазами обступающие кручи и скалы. Дики и высоки были они, и человек казался ничтожно малым рядом с ними. А они бросали вызов этим горам. «Перевал нас не испугает, – подумал Бостон, – речь идет о жизни. А когда речь идет о жизни, человека ничего не может испугать, ему всюду дорога – в море, под землей, в небе. Пройдем и мы».

Для начала они отыскали старую тропу с отодвинутыми с пути камнями и мысленно проследили, как онa пойдет через перевал. Получалось, что путь проходил через заснеженную седловину между двумя вершинами. Туда и двинулись. Там, за этой седловиной, очевидно, и начинался спуск на другую сторону хребта Ала-Монгю, там и находилось джайляу Кичибель, где, как рассказывали старики, растет березовый лес и течет быстрая горная река. Нередко вот так прячет природа заветные свои места в дальние уголки, делает их неприступными. Но когда речь идет о хлебе насущном, человеку приходится добиваться своего – ему необходимо жить на земле…

Тропа становилась все круче. Когда начался снежный наст под ногами, лошадям стало труднее идти – чем дальше они шли, тем глубже был снег. Светило солнце, ветер стих, и в полной тишине учащенное дыхание лошадей слышно было так хорошо, как собственное дыхание.

– Ну что? – оглядываясь, спрашивал Бостон Эрназара. – Если снег будет овцам выше брюха, нам туго придется. Что скажешь?

– Не без того, конечно, Боске, идем-то куда! Но главное, чтобы недолго нам было туго. Тогда в случае чего пророем тропу для овец, а кое-где и протопчем,

– Я тоже об этом подумал. Надо нам с собой лопаты привезти. Запомни на будущее, Эрназар, что нам надо прихватить лопаты.

Когда снег стал лошадям выше колена, чабаны спешились и повели лошадей на поводу. Тут воздуха стало не хватать, пришлось дышать ртом. Снежная белизна слепила глаза – понадобились темные очки, в которых теперь все ходят по улицам. Пришлось скинуть и шубы, бросить их на седла. Лошади тяжело дышали, вспотели, бока их ходили ходуном. К счастью, до той критической седловины было, в общем-то, не так далеко…

Солнце уже стояло в зените над вечным нагромождением оцепеневших заснеженных гор. Ничто не предвещало изменения погоды, если не считать нескольких облачков, лежавших на их пути. Сквозь них, или, вернее, по ним, можно было пройти, как по вате. Даже не верилось, что в этот час в низовьях Прииссыккулья было настолько жарко, что отдыхающие загорали на пляжах у озера.

Им оставалось еще метров пятьсот, и теперь они уже думали о том, что хорошо бы по ту сторону перевала дело пошло не хуже. Наконец перевал был взят, и Бостон с Эрназаром остановились передохнуть. Они совсем запарились. Запыхались. Да и лошади изрядно устали. Счастливые и довольные, они смотрели вниз на пройденный ими путь.

– Ну, все, Боске, – сказал, улыбаясь, Эрназар. Глаза его сияли от радости. – С отарой здесь можно пройти. Конечно, если погода будет.

– То-то и оно. При тихой погоде, конечно.

– Вот мы с тобой шли два с половиной часа, – сказал Эрназар, глянув на часы. – И вроде ничего, а?

– А с овцами часа три придется идти, – заметил Бостон, – а то и больше. Но, главное, мы убедились – можно идти через перевал. А теперь пошли дальше. Вон с того места, думается мне, уже виден спуск, а может быть, откроется и Кичибель. Там сейчас должно быть зеленым-зелено…

И они пошли дальше. Кругом лежал чистый снег, где ровной пеленой, где вздыбленный и взвихренный ветрами в сверкающие сугробы. Но угадывалось, что где-то впереди стихия снега кончалась и начинался иной мир.

Им хотелось поскорее пробиться туда и увидеть своими глазами Кичибель – цель их пути. Так шли они по самой седловине между горами, как между верблюжьими горбами, и заветное зрелище казалось совсем близким. Бостон, пропахивая снег, шел впереди, ведя коня на поводу, как вдруг что-то дрогнуло у него под ногами. Он услышал позади вскрик.

Бостон резко оглянулся и оторопел: Эрназар скрылся, куда-то исчез – не было видно ни его, ни его коня. Только снег клубился там, где он только что шел.