Владислав Шурыгин - Тревожный берег

— Хватит задираться. Приходи. Увидишь, нужен или не нужен.

Андрей засмеялся. Чудачка! Так прямо и разберется. За годы толком не разобрался, а тут за один вечер все ясно станет.

Она чему-то улыбнулась и направилась к краю крыши. Андрей сразу не понял, к чему бы это.

— Адью, товарищ солдат! — сказала она, подняв вверх красную варежку, и прыгнула с крыши в сугроб.

От удивления Андрей задержал дыхание… Ух ты!..

Конечно, это не в диковинку — каждый год вот так прыгают мальчишки и девчонки с крыш своих невысоких домов, но чтобы она… Вот взялась удивлять.

— Во, десантница! — сказал Андрею пожилой сосед и убежденно подытожил: — Молодость. Кровь играет.

Она стояла возле детской площадки, отбивала с сапожек снег и совсем не смотрела на крышу. Парень, которого Люда послала покурить, подмигнул Андрею:

— Что, армия, махнем?

— Махнем, — весело согласился Андрей.

И они махнули. Андрей едва не прикусил себе язык — снег внизу оказался не таким уж мягким. Андрей подошел к Людмиле. В глазах у нее стояли слезы, возле губ она держала платок.

— Что случилось?

В ответ вялый взмах рукой — «а, ерунда!», но он заметил на платке кровь. Озабоченно подступил поближе.

— Что случилось, Люда? Покажи!

Она отрицательно повела головою, но затем на мгновение отняла от губ платок, тихо и печально спросила, округлив успевшие покраснеть глаза:

— Сильно?

— Нет. Через неделю пройдет, а до свадьбы…

Она благодарно улыбнулась.

Он пришел на ее день рождения. Ее любимые духи «Рижская сирень» и добытая с немалым трудом веточка вербы с крохотными, еще не набравшими голубого пуха мочками заставили Люду по-детски искренне улыбнуться:

— Спасибо, Андрюша!

Среди гостей Люда ничем особым не отметила его, хотя, честно сказать, он все чего-то ждал; ругал себя за самоуверенность и никчемность такого ожидания и все же ждал.

Ночью шумная компания гостей вывалилась из подъезда. Бродили по городу, дурачились, орали песни, а затем провожали друг друга.

И вот Андрей и Люда остались вдвоем. Возле своего домн нашли замерзшую лужицу. Катались, смешно махая руками. Они с разгона попала к нему в объятия, и он не разжал рук. Темные глаза ее были огромными, ресницы еще длиннее, чем обычно. И вдруг она тихо попросила:

— Андрюша, поцелуй меня!

Он опешил от неожиданности — такое могло только присниться.

Потом они долго стояли в темном подъезде и тихо разговаривали.

— Ну пот, Людок, опять у тебя будут болеть губы. Не трогал — зажили бы.

— А тебе жалко?

— Жалко.

— Меня целовать?

— Нет, твои губы жалко.

— А ты не жалей.

— Но ведь кровь…

— Зато теперь ты можешь сказать, что знаешь вкус моей крови. Никто на свете этого сказать не может. Только ты.

— Я и не знал, что ты такая…

— Какая?

— Соленая и смелая.

— Глупый. Я немножко пьяная.

— И я. Только не от спиртного.

— И я тоже…

— Почему ты редко писала?

— Я исправлюсь и буду хорошей.

— А все же?

— Я не знала, о чем писать. А теперь знаю.

— О чем же?

— Не скажу. Не спрашивай.

…В день, когда он уезжал, по городу бежали веселые ручьи, в коричневой воде отражались черные стволы деревьев. На их ветвях под веселым весенним небом гнездились, гомонили грачи.

— Я буду тебя ждать, Андрюша! — сказала она на прощание. — Обязательно возвращайся!

Ему хотелось ответить: «Мимо родного города не проеду!», но, подумав, что на прощание так не шутят, высунулся из дверей вагона, крикнул:

— Обязательно приеду!

Капитан Воронин — фронтовик. От войны у него ранение в плечо и медали.

Младшим лейтенантом войск связи стал Иван Ильич к концу войны. Сравнительно поздно удалось ему получить и военное образование — сдать экстерном за училище, а потому среди ротных был он «последним из могикан». Ротами-то уже командовали парни двадцати шести — двадцати восьми лет, причем у некоторых были даже «ромбики» — высшее военное образование, а Воронину — за сорок…

Понимал — времена такие пошли, что без высшего образования, да к тому же при его-то возрасте, на майорскую должность не шагнуть, даже если по службе у тебя все как надо.

Годы брали свое, и сравнительно недавно стал Иван Ильич ощущать не то чтобы трудности, но, во всяком случае, предгрозье предстоящих трудностей. Так, на одном: из учений этого года, когда пришлось ему на КП заменить по вводной «выбывшего» из строя начальника штаба батальона, он чуть было не оплошал в глазах всего начальства…