Юрий Бондарев - Юность командиров

– Однако ты, помкомвзвода, сделал удачный выбор, - поморщился Борис, застегивая крючок шинели. - Слушаюсь - получить лопаты. Пошли!

Задержавшись на площадке, Алексей посмотрел вслед ему - на его прямую решительную спину, на его как бы раздраженную походку - и побежал по лестнице вниз.

Коридоры уже были пусты. Только в шумном вестибюле сталкивались команды офицеров. В открытую дверь валил студеный пар, обволакивая лампочку, светившую желтым огнем под заиндевевшим потолком.

На дворе ледяные вихри до боли остро ударили по горячему лицу, колюче залепило глаза, ветер мгновенно выдул все тепло из шинели. Была полная ночь. В снежном круговороте неясными силуэтами проступали пятна орудий, они будто плыли по двору вкось.

Налегая грудью на упругую стену метели, Алексей побежал к плацу; ветер рвал с головы шапку; из бурана доносились обрывки слов:

– А… ва… в… ави-ись!..

Загораживая лицо от хлещущих ударов снега, он добежал до взвода в тот момент, когда на плацу началось движение, чернеющие фигуры зашевелились.

– Кома-андиры взводо-ов, строить взводы!..

Взвод возбужденно строился.

– Братцы, светопреставление! Дышать невозможно. Противогазы бы надеть. А тут еще лопаты чертовы, - отпыхиваясь, гудел Полукаров, подбегая к строю с лопатами. - Хватай - не посачкуешь!

– Несоответствующее паникерство прекратить! - начальственно и весело рявкал Луц. - Кто там острит? Это вы, Полукаров? Почему так мало лопат?

– Ложку бы ему такого размера, как лопата! - выговорил с сердцем Борис, бросая лопаты в снег. - Взял десять совковых и ныл щенком!

– Ба-атарея-а! Равня-яйсь!

Только сейчас Алексей услышал команду капитана Мельниченко и увидел его. Он стоял перед строем, ветер трепал полы его заснеженной шинели.

– Смирно-о! - Команда оборвалась, и сейчас же после нее: - Товарищи курсанты! В пригороде завалило пути, два эшелона с танками стоят на разъезде. По приказу военного округа училище направляется на расчистку путей! Ба-атарея, слушай мою команду! Товарищи офицеры, занять свои места. Шагом ма-арш!

Шагали, нагнув головы, защищаясь от бьющего в лицо снега. Ветер дул вдоль колонны, но в середине плотного строя, казалось, еще было тепло, разговоры не умолкали, и батарея шла оживленно. Уже за воротами проходной Луц откашлялся, громко спросил:

– Споем?

– Запевай, Миша! - ответил Гребнин.

Луц, как бы проверяя настроение шеренги, переглянулся с товарищами, подмигнул Гребнину и начал глуховатым баском:

За окном черемуха колышется,

Осыпая лепестки свои…

– Саша! - крикнул он, смеясь. - Саша, подхватывай!

Но песни не получилось. Ветер схватил и порвал ее. От этого стало еще веселее, хотелось закричать что-то в ветер, идти, распахнув шинель, в плотные, неистовые снеговые налеты. Больше песня не возобновлялась, но все шли в странном волнении.

Шли по шоссе среди гудящего тополями города, затемненного бураном.

На перекрестке колонна неожиданно остановилась. Из бурана, будто дымясь красными окнами, с гулом выделился огромный катящийся утюг трамвайного снегоочистителя, пропал в метельной мгле.

– Шагом ма-арш…

По обеим сторонам шоссе потянулись темные силуэты качающихся деревьев, низенькие дома со ставнями - окраины. Потом впереди проступили мутные сквозь летящий снег большие огни. А когда колонна приблизилась, все увидели огромное здание вокзала, ярко освещенные широкие окна, должно быть, уютного теплого ресторана, вьюжно залепленные фонари у пустынных подъездов. И донеслись далекие или близкие - не понять - тоскливые гудки паровозов.

– Ба-атарея, стой! Командиры взводов, ко мне! - разнеслась команда.

Вдоль колонны проносились рваные белые облака, шумели тополя, буран крутился среди заваленных снегом скамеек станционного сквера.

– Закуривай, что ли, пока стоим! - сказал Борис, прикурив от зажигалки под полой шинели, и окликнул, стоя спиной к ветру: - Алексей, хочешь табачком согреться?

Алексей воткнул лопату в сугроб, подошел к нему; Борис переступал ногами, точно выбивая чечетку, возле заборчика сквера.

– Слушай, мне показалось - ты немного надулся на меня? Объясни, Боря, в чем дело?

– Я? - переспросил Борис. - Ерунда! Из-за чего мне на тебя дуться? Только меня коробит от этих маленьких приказаний: "Получить лопаты", "Распишитесь в получении имущества" - просто начался мелкий быт, Алеша! Вот ты мне спокойно говоришь "распишись", словно ты уж к этой жизни привык. Неужели мы превращаемся в тыловых службистов?