Павел Карпов - Юность Ашира

— Не унывай, и на твою долю работы хватит! Будешь печь заканчивать…

Они помолчали.

— Да, что-то я тебе, Ашир, хотел сказать? — На лице Сережи появилась плутоватая улыбка. — Ага, вспомнил! — Он достал из кармана пиджака синий конверт. — Получай письмо из-за моря.

— Мне?.. — Ашир выхватил конверт.

— От кого, думаешь?

— От нее?

— От Светланы.

— Ты видел ее… Своими глазами видел?

Он схватил Сережу за плечи и едва не свалил его с ног.

— Отпусти, опять ребро сломаешь! Видел, говорил с ней. Привет шлет тебе и всем ребятам.

Ашир забыл и про Сережу, и про висевший на одной петле оконный переплет. Он осторожно распечатал конверт и принялся читать.

«Дорогой Ашир! — писала Светлана. — Я узнала от ашхабадцев, что ты жив и здоров. Для меня это большая радость, скажу больше: я счастлива, и ты знаешь почему… Очень тревожилась за тебя, за наших ребят. Теперь обо всех узнала и успокоилась. Работайте лучше, скоро мы приедем к вам на помощь.

Чувствую я себя пока еще неважно, но понемногу поправляюсь. Сегодня даже разрешили писать. Лечат хорошо. Если бы ты знал, Ашир, как тепло встретили нас в Баку, как за нами заботливо ухаживают! Нельзя без волнения писать об этом. А сколько приносят каждый день подарков! Незнакомые люди навещают нас и относятся к нам, как к родным. Вот и горе забывается, и на душе становится легче.

Пишу тебе письмо, а около моей койки сидят две бакинские девушки — Сурая и Гульчохра. Одна инженер- строитель, другая врач. Они уезжают в Ашхабад и пришли проститься со мной. Как я им завидую, и как мы все должны быть благодарны им! Ведь они едут помогать нашему городу.

По тебе, Ашир, скучаю, часто вижу тебя во сне. Пиши мне. Сейчас же садись и пиши. Слышишь?..»

— Ашир, к тебе пришли! — крикнул Сережа с крыши. Он пристукнул молотком и властно потребовал: — Шифер подавайте!

— Кто пришел? — забеспокоился Ашир. В руке он держал каленый кирпич, такой аккуратный, четко выграненный, звенящий от прикосновения мастерка.

Сережа не ответил.

Ашир вытер о фартук руки и вышел из литейной. Мимо прошел Максим Зубенко с доской на плече. Конец доски пружинился, бился о землю, как хвост живой рыбы.

Ашир недоуменно оглянулся.

Неожиданно из-за угла навстречу ему выбежала девочка в красном платьице, с косичками. За ней шла невысокая пожилая женщина. Пряди седых волос выбились у нее из-под темного платка, в глазах ее можно было прочесть и счастье, и растерянность. Туг Ашир забыл, что он бригадир, что на него отовсюду смотрят.

— Мама!.. — тихо проговорил он я кинулся к ней.

От платья матери пахло горьковатым дымом, горячим душистым чуреком, степным настоем и еще чем-то едва уловимым, родным. Мать сжала ладонями лицо сына, чуть отвела его от себя, заглянула ему в глаза и снова крепко прижала к груди. Ашир почувствовал, как ее грубоватые, но теплые руки тревожно легли на его плечи, потом словно нашли что-то и успокоились. Только кончики пальцев не переставали вздрагивать.

Маленькая Садап тоже прижалась к брату, поглядывая по сторонам. Так и стояли они все трое, безмолвно, согретые радостью встречи.

— Гвоздей! — кричал Сережа с крыши.

— Быстрей кирпичи подавайте! — послышался голос старого каменщика Лукьянова.

Мать встревожилась:

— Ты работу бросил, старший не заругается?

— Я тоже старший, мама, — не без гордости ответил Ашир.

Мать по смотрела на сына, покосилась на старика Лукьянова и покачала головой, Ашир понял, что она ему не поверила.

— Я, мама, теперь бригадир строительной бригады.

Она еще раз посмотрела в сторону старика и кивнула ему, словно выпрашивая прощения за сына.

— Да ты не беспокойся, — понял ее Ашир. — Я в работе от других не отстану!

— Какой же ты грязный, оборванный. Хорошо, догадались привезти тебе халат и новые штаны…

— Да у меня все есть, просто некогда переодеться.

— А я за тобой приехала, домой тебя взять.

— У нас в колхозе настоящие дома, а у вас одни камни и щепки… — подкрепила Садап слова матери. — Мы тебе новую койку купили!

Слушая мать и сестренку, Ашир живо представил себе родной колхоз, свой небольшой садик, в котором каждое деревцо выросло вместе с ним, и почему-то вспомнилось ему, как он первый раз пошел в школу. Ашир улыбнулся. Мать посмотрела ему в глаза и, казалось, поняла, о чем он думает. Когда-то они часто вспоминали этот памятный обоим день!

…На траву возле арыка падают первые желтые листочки. Холмы с песчаными застругами стоят пепельно-серые, в воздухе, цепляясь за верхушки саксаула и крыши домов, плавают белесые паутинки. Ашир поднимается рано-рано и на цыпочках выходит во двор, стараясь не разбудить мать. Но, оказывается, она встала раньше сына и уже приготовила завтрак, заботливо уложила его книжки и тетради, даже привязала к сумке пузырек с чернилами в зеленом мешочке.