Константин Еремеев - Озеро шумит. Рассказы карело-финских писателей

Я с удовольствием растягиваюсь на мостках и, заложив руки под голову, закрываю глаза. Вслушиваюсь в неумолчный шум водопада…

Когда я открываю глаза, мой взгляд улавливает на ясном небе дымок, разгоняемый ветром. Я поднимаюсь, Ага! Из трубы старенькой избы мельника ползет струйка дыма. Парень тоже заметил дымок, то и дело поглядывает в сторону моста. За поплавком следит рассеянно видно, потерял интерес к рыбалке.

Понятно! В избушке у парня небось своя золотая рыбка. Едва я успеваю об этом подумать, как эта «золотая рыбка» в синем свитере и в ярко-красной косынке выходит на мост. «А вот и не расстался, значит, с нею…» — думаю я.

Девушка, заметив меня, смутилась, но только на миг. Вот она уже машет рукой незадачливому рыболову.

— Эй, чудак-рыбак! Иди чай пить! — кричит она по-русски.

Другого приглашения и не надо. Прощайте, удочки и спиннинг! Несколько ловких прыжков, цепкая хватка за перила, — и парень уже на мосту, рядом со своей молодухой. Он наклоняется к ней и шепчет что-то на ухо. В ответ жемчужинами рассыпается тихий, сдержанный смешок. Взявшись за руки, они уходят к избе. Темная тяжелая дверь, скрипя, закрывается за ними.

В то же мгновенье мне вдруг кажется, что порог словно вздрогнул, встрепенулся, взволновался, сердито заворочал камни в темном, холодном омуте. Или это только кажется? Галлюцинация, навеянная легендой? Ревнивый старик Аги… Опять вспомнилась тебе красавица мельничиха, златокудрая мечта юности.

А вот и мой муженек подгребает на плоту. Он закрепляет плот, воткнув шест в дно, и перепрыгивает на мостки. Кладет руку мне на плечо, и мы понимающе смотрим друг на друга.

— Завидно небось, старина?

— А то нет… Да и тебе, наверное, — слышу я в ответ.

Через минуту он продолжает неторопливо:

— Знают ли они, птенчики, что провели в этом гнезде, может быть, лучшую ночь в своей жизни…

Мы стоим молча. Мы вспоминаем нашу молодость и молчим.

— Слушай, побродим по берегу? — предлагаю я и поднимаю удочку. Крючок чистенький — на нем ни червяка, ни рыбы.

Вахти восторженно встречает нас на берегу. Он уже облазил все вокруг и теперь беспокойно юлит, нетерпеливо поглядывая на нас.

На одном из изгибов реки наконец-то попался окунек. Польстился-таки на розовенького червячка! Клюнул! С крючка он переселился на спиннинг, и вскоре со скалистого мыса, под которым темнела глубина, раздался восторженный возглас рыболова:

— Вот шальной! Ну и шальной попался… Ух ты!..

В голосе — радость. Подбегаю и опять вижу своего муженька молодым, глаза задорно горят… Крупный окунь бьется у него в руках, растопырив сильные плавники.

— Ого, здоровенного подцепил! И правда шальной…

— Ну что, убедилась, как у рыб родство ценится? Окунь-то, может, свой собственный приплод сожрал… — И с этими словами он сует красавца окуня в нашу сумку.

— А не хватит ли нам? — спрашиваю я.

— Верно, хватит. Пошли домой.

Вахти крутит хвостом. Он тоже навострился домой. Мы вынимаем из сумки закуску, но есть не хочется. Протягиваю собаке остатки вчерашней ватрушки.

От реки сворачиваем на тропинку, которая ведет через лес прямо к Муталамби. В лесу уже видны первые приметы осени. Ну что ж, пусть опять приходит осень, пусть приходит сюда, в лес, на озерки, но еще не к нам двоим… Мысль тянется, сучится; я шагаю по петляющей среди деревьев тропе. От Муталамби тропа подводит нас прямо к Аги. Садимся на велосипеды. Долгий подъем в гору, а там с горки вниз. Домой.

Во дворе нас встречают дочь Илона, уже почти девушка, и сынок Тимо, неутомимый мужичок, который возится на лужайке с машинами. Хозяйка дома, Марпа Доментьевна, спешит с крыльца навстречу рыболовам.

— Уже вернулись? Ну и быстро, а вой-вой! — и она торопится в избу, плеснуть в миску хоть ковшик воды. — Рыба воду любит, — говорит она и ставит миску на ступеньку крыльца.

Таков старый карельский обычай. Так в этих местах делалось испокон веков. Люди верили, что в следующий раз рыбы попадется еще больше, если ее положить в воду, а не на сухое дно. Попалось порядком и на сей раз, хотя бабка Торопыга проводила нас своим вострым взглядом. Нет, видать, прежней силы во всех этих местных поверьях. А осталась ли своя сила в легенде о пороге Аги? Как знать…

Родился в 1943 г. в г. Новороссийске. В 1961 году приехал в Карелию. Работал кочегаром, складским работником, грузчиком, доковым рабочим, преподавателем в школе работающей молодежи, в редакции районной газеты. В 1965 году окончил Карельский пединститут.