Дмитрий Холендро - Избранные произведения в двух томах. Том 2 [Повести и рассказы]

Аркадий Павлович вдруг помрачнел:

— Это стыдно.

— А что было делать?

— Воевать с директором. Вы — инженер!

— Рядовой, — ответил Нефедов, будто это извиняло его.

Аркадий Павлович посмотрел в упор:

— Без рядовых еще не выиграли ни одной битвы! Никогда и нигде! Во всей человеческой истории…

Подошла Вера в сарафане из джинсового материала и протянула мужу клеенчатую сумку:

— Это тебе нести.

— Нет, — ответил он, — я с вами не еду.

— Новости!

— Это Волга, это неповторимо! — первым включился в уговоры Аркадий Павлович, а Нефедов скорчился:

— Зубы… Сил нет! Думал, вытерплю, а…

— Господи! — заволновалась Вера. — Куда же ты?

— В райцентр, — еще труднее выговорил Нефедов и совсем уже непонятно промычал, что там он найдет врача и вылечится. — Пока вы сюда, я туда…

— Я виноват, — расстроился Аркадий Павлович. — Долго сидели у костра, и вас продуло!

— Что вы! — провякал в ответ Нефедов. — У меня это часто бывает. Вы посмотрите там за моими… Хорошо?

Он молча взял у Веры сумку, отдал Женьке и на опушке, с которой уезжал автобус, еще долго стоял печальным изваянием, прижав руку к щеке.

И не видел, как проталкивался автобус среди берез, иногда перемежавшихся соснами. Они росли в такой непроглядной лесной тесноте, что дорога скоро стала казаться тропой, а лесу все не было конца. И под колесами был не асфальт, а трава, и в старых колеях держалась свежая вода от дождя, отражая зелень листьев и хвои, и ромашки заглядывали в воду с обочин.

На пеньке у дороги сидел заяц — непуганый, хотя и большой, — до тех пор сидел, пока автобус не подкатил почти вплотную. Вера «щелкнула» раза три, как он длинными скачками убирался с придорожного пенька в березовую гущу. А главное, не увидел Нефедов терема, в котором рождалась Волга…

И какой умелец сколотил его, уснастив затейливой резьбой? Кто раскрасил? Маленькая сказочная избушка желтела на зеленой поляне среди рослых берез, и солнечные лучи перебирали их трепещущие листья. Вековая березовая роща шевелилась ввкруг терема, накрытого острой крышей, как шлемом. А из-за него вытекал тонкий ручеек и тут же нырял в осоку…

У распахнутой дверцы терема толпились приехавшие. Одни входили, другие выходили. Вера навела на них фотоаппарат, и все повернулись к ней, быстро построили группу, обхватили друг друга за плечи, заулыбались, а потом стали давать адреса на мятых бумажках, а иногда на остатках от разорванных сигаретных пачек, чтобы когда-нибудь получить карточку.

В белой рубашке апаш между березами бродил турбазовский культурник, похожий на борца, и с равномерными паузами привычно торопил любопытных, поднося к губам дребезжащий мегафон. Его стальной голос звучал раскатисто и сурово, как будто он поднимал людей в атаку.

— Быстрей, товарищи, быстрей! Все слышали? — спрашивал он и сам себе отвечал: — Все до одного слышали!

Вера схватила Женьку за руку и обежала терем, а мегафон со стальной неумолимостью предупреждал за спиной:

— До конца осмотра осталось двадцать минут! Сколько? Двадцать! Все слышали? Все до одного!

Потом время непоправимо сократилось до десяти минут, и стальной голос, не задумываясь, опять спросил:

— Все слышали?

Вера опустила фотоаппарат и по глубокой, сроду не кошенной траве подбежала к культурнику.

— Зачем вы так?

— А как еще? — непредвиденно мирно осведомился у нее борец в распираемой всем телом рубашке. — Я, например, больше не знаю как. Особенно если фотографировать все подряд! Все, что вы захочете, все равно не снять. И дня не хватит. Очень жаль, но кто прав? Я прав!

Вера выслушала эту речь и облегченно вздохнула, когда выпуклая грудь культурника снова открыла белые стволы и зеленый мир. А культурник лениво, враскачку отошел к автобусу, взобрался на подножку и продул мегафон.

— Внимание! Через пять минут трогаемся в обратный путь! Все слышали? Отдельно повторять не будем! — Вера не могла не оглянуться на него еще раз, а он улыбнулся ей. — У нас все рассчитано. Опоздаем на обед! Сознательные уже сидят, — и показал своим мегафоном на автобус, в некоторых окнах которого виднелись головы пассажиров.

— Ну и езжайте! А мы останемся.

— А на турбазу, — спросил удивленный культурник, соскакивая с подножки и двигаясь за Верой, — как?

— Пешком, — ответила она, уходя.

— Женщина! — позвал он покладисто, но Вера не оглядывалась, и он поспешно загремел в мегафон на всю приволжскую рощу: — Товарищ женщина! Вы шутите? Женщина пошутила!