Дмитрий Холендро - Городской дождь (рассказы)

Игорь подошёл. Женщина была довольно высокой и стройной, может быть, чересчур худой. С короткой стрижкой. С мелкими чертами лица, будто сморщенного немножко от своей незащищённости под солнцем, которое сейчас выберется из-за горизонта и ударит с беспощадной силой. Она улыбнулась.

— Здравствуй.

— Здравствуйте, — ответил Игорь, а она поставила чемодан на землю, и тогда он увидел худую руку с кривоватыми пальцами, которые она разжала осторожно.

Он всё понял. Это замок её чемодана щёлкнул за стеной, когда он одевался.

— Вы куда? — спросил он, поперхнувшись каким-то постыдным писком.

— На станцию.

— И я.

— Ну, пойдём вместе, — сказала она. — Будет веселее. И потянулась за чемоданом другой рукой.

Он наклонился и схватил её чемодан.

— Я помогу.

— Давай мне твой баул.

И пошли, поменявшись ношей.

— Ты кто?

— Я за транзисторным приёмником приезжал, забыл его здесь, — ответил он, торопясь и презирая себя. — Не верите? Он в бауле лежит.

Испугался, что она внимательно рассмотрит его, но она даже не глянула, шла и шла.

— Мы сейчас свернём на дорогу в Три колодца. Так село называется. Оттуда ходит до станции автобус. Пошли быстрей, успеем на первый.

Как же она решилась? Как встала с кровати, на которой спал отец, чтобы оставить его навсегда? Под утро он засыпает крепко… Как застегнула непослушными больными пальцами длинную плащевую куртку, столько пуговиц… Наверно, руки у неё дрожали. Наверно, она остановилась у жиденькой дощатой двери, такой же, как в комнате Васи, но справилась с собой, а сердце отяжелело, она и сейчас гнулась под этой небывалой, нечеловеческой тяжестью.

— Вы уезжаете? — спросил он.

Она не ответила.

— А куда?

Кажется, она снова не услышала. Или это была её тайна?

— А далеко до Трёх колодцев?

— Нет, близко. Километров семь.

Дальше они шли и молчали. Солнце показалось сзади, и длинные тени заскользили перед ними по земле. А с верхушки кривого телеграфного столба на них смотрел седой старый ворон.

В Ливнах у командированного Нефёдова украли документы и деньги. Вместе с пиджаком. Вышло довольно глупо.

Поздней ночью он добрался до этих Ливен, или Ливн, и устроился в железнодорожной гостинице, пахнущей щами, внизу была столовая и кухня, круглосуточно держащая весь домик под своими парами. Проснувшись чуть свет, Нефёдов вспомнил, что не отметил в совхозе командировочное удостоверение. Прибытие-то было зафиксировано, а вот отъезд…

— Ах, чёрт! — сказал он вслух.

Возвращаться в совхоз за восемьдесят километров, по дороге, где не продохнёшь от жары и пыли, значило опоздать на поезд домой, проходивший через Ливны раз в сутки. Автобус в совхоз ходил не часто. Ловить попутную? Если бы легковую, да что-то он не встречал их на той дороге. Звонить директору? Но тот, конечно, не пришлёт своей легковушки, потому что Нефёдов разругался с ним из-за варварского отношения к технике, после чего совхоз ещё, видите ли, предъявлял рекламацию. Техника была свеклоуборочная. Нефёдов работал на заводе, выпускавшем эту технику, гордость полей…

— Ах, чёрт возьми! — процедил сквозь зубы Нефёдов и разбудил соседа.

Сосед спал, натянув на голову простыню и выставив наружу выше колен голые, черноволосые ноги. Он высунул из-под простыни голову и спросил:

— Проспал?

— Нет.

— А чего?

— Поздно спохватился.

— Я и говорю, проспал, — хохотнул сосед. — А чего проспал-то?

Сосед был молодой парень с интересом ко всему на свете. Нефёдов махнул рукой и натянул штаны.

Было душно. Духота не спадала за ночь, хотя и стоял конец августа. И Нефёдов подумал, что правильно сделал, выйдя из гостиницы без пиджака, а только взяв из бумажника своё командировочное удостоверение. В райисполкоме, куда он собирался зайти с просьбой поставить где надо число (убыл), подпись и печать, его знали. Он был там дня три назад, по дороге в совхоз…

Привокзальные площади везде начинают жить рано. От столовой толстая женщина катила на перрон мармитку с пирожками. Старик в морском кителе поливал единственную клумбу вокруг памятника Владимиру Ильичу. В киоске «Союзпечать» Нефёдов купил газету и вдруг обнаружил, что сегодня воскресенье.

— У, чёрт!

В райисполкоме в воскресенье никого нет. Другие конторы тоже закрыты.

Конечно, можно бы послать удостоверение в совхоз по почте. Но Нефёдов был аккуратист и не мог простить себе забывчивости. Потом вдруг потеряется. А двадцать рублей… Может, даже чуть больше. Жалко. Пропадут ни за что, ни про что.