Ирина Велембовская - Среди полей

— Попят увозят! — кричали они.

Вечерело. Ярцев подходил к Малинкам. Он понимал, что не могли они остаться такими, какими он их помнил, но все ждал, что, вот поднимется на бугор, зашумит перед ним зеленая конопля и замелькают ветхие соломенные крыши.

Показалось село, но конопли Ярцев не увидел. Многие избы по-прежнему были крыты соломой, но часть — дранкой и железом. Тех покосившихся, вросших боком в землю, страшных изб с осыпавшимися завалинками, которые Ярцев помнил, уже не стало: они умерли. На месте их он увидел несколько свежих срубов, желто-розовых от вечернего солнца.

Ярцев узнал церковь, хотя она была и без крестов с ржавыми, плохо прокрашенными куполами. По деревянному мостку в церковную ограду въезжала подвода, груженная бочками.

К Ярцеву подошли ребятишки. Один, в красной футболке, спросил:

— Вы, дядя, дашник?

Ярцев сказал, что он не дачник, и спросил, у кого можно переночевать.

— Вон к Немому ступайте, — посоветовали ребята, указывая на обмазанный глиной трехоконный домик.

Ярцев пошел туда. В сенях в одном углу была свалена куча крупных зеленых огурцов и связки укропа, в другом квохтала наседка под большим лукошком. В открытую дверь Ярцев увидел хозяина. Он вовсе не был немым: обернувшись, ответил на приветствие.

— Заходите. Только не прибрано у нас… Жена с дочкой с зари до зари на поле, а самому, знаете, не способно. Придешь домой, не знаешь, за что ухватиться. Опять же вот меньшого надо идти из яслей брать. Второй год пошел, а тяжелый, как все равно, скажи, гиря! Девчонке, — он кивнул на семилетнюю девочку, — не под силу его таскать. Я быстро, вы располагайтесь.

Хозяин вышел. За ним следом, опустив васильковые глаза, проскользнула и девочка.

Ярцев остался один.

Тикали ходики, нудно жужжали мухи под потолком. В приоткрытую дверь, перевалившись через высокий порог, протолкнулись три желтых гусенка. Один прыгнул на чугун с нечищеной картошкой, стоявший под лавкой, схватил картофелину, но уронил; двое других накинулись, расклевали ее.

— Ишь они тута! — хозяйственно прикрикнула на гусят вернувшаяся девочка. — Куда вас несет, диких?

Покосившись на гостя, она застенчиво насупилась.

— В школу ходишь? — спросил Ярцев.

— А то нешь нет! — поджимая губы, коротко ответила девочка.

По деревне погнали стадо. Большая черная корова повернула к двору Немого и тыкала мордой в закрытую калитку.

Вернулся хозяин и принес годовалого мальчишку с такими же васильковыми глазами.

— Доить надо, — сказал Немой, доставая с печи подойник. — Пропади ты все пропадом! Последний год с коровой маюсь. Сделали из меня доярку. Днем на ферме с лошадями, а придешь домой — эта рогатая дура. Баба-то моя — бригадир-полевод. На поле — первая, с поля — последняя. Утром кое-как подоит, бросит непроцеженное, а я цеди тут, на полдни беги да вечером… Много ли нам и молока-то надо? Ребята не пьют, даром киснет.

И, собравшись выходить, предложил:

— В избе-то, может, душно вам, мухи одолеют. Так Валюшка вас в ригу проводит.

Ярцеву хотелось еще поглядеть на Малинки, но уж было почти темно. К тому же в риге все сильно располагало к отдыху: свеженаметанное сено пахло полевой ромашкой, шуршало, как живое.

По улице с шумом прокатился грузовик: приехали с полей; послышались женские голоса. Когда совсем стемнело, в ригу пришел Немой.

— Спите? Аль нет? Я предложить хотел: может, поужинаете, с нами? Баба моя воротилась, ребята.

— Не стесню я вас? — спросил Ярцев.

— Чего там! Мы всегда рады.

В избе горел неяркий свет. Мимо Ярцева шмыгнула в дверь девушка-подросток, застенчиво блеснув глазами.

— Это старшая. Наклевалась кое-как — и в клуб. На вожжах не удержишь.

Из-за печи вышла хозяйка. Вытерев руку о фартук, протянула ее гостю.

«Вот это да! — подумал Ярцев. — Ничего не скажешь, хороша!»

У хозяйки были синие, как у ее ребят, глаза и темные брови вразлет, маленький красивый рот. Она улыбалась одними глазами, не разжимая губ, чуть склонив голову набок.

— Лень, ты бы послал Владика взять четвертиночку для нового знакомства, — предложила хозяйка.

— И можно сейчас у вас тут достать? — спросил Ярцев, вынимая деньги.

— Чего-чего, а этого во всякое время хватает, — усмехнулся Немой. — Владь, сбегай возьми поллитровую…

Мальчик-подросток, весь в отца, белобрысый, крутолобый, со взрослой ухваткой, сунул бутылку в карман и вышел в дверь.

Хозяйка собрала закуску: свежих огурцов, зеленого луку, вынула из самовара десяток горячих белых, как снег, яиц.