Сергей Мартьянов: Максимовна

— Есть! — Кочубей выбежал из комнаты, даже не взглянув на старушку.

— Ну, вот видите? А кричали… — облегченно сказал дежурный и заерзал на табуретке.

Абрамов тоже подобрел, но для острастки погрозил кулаком:

— Если к утру не освободишь тупик, душу выртясу. Пошли! — Вслед за ним вышли Пилипенко и еще какие-то люди, и никто не обратил внимания на старушку.

Дежурный крутнул ручку телефона и, навалясь грудью на стол, устало сказал в трубку:

— Тридцать второй разъезд?

Старушка осторожно кашлянула, и только тут дежурный заметил ее:

— А вам чего, тоже тупик?

— В совхоз мне, Гришу повидать…

Но дежурному было уже не до нее.

— Тридцать второй, да? — оживился он и отмахнулся от старушки. — Слушай, давай пропускай с тракторами. К утру освободим тупик… Ага, — он положил трубку и удивленно взглянул на старушку, словно впервые увидел ее.

— Мне бы Гришу… — робко напомнила она.

— Какого Гришу?

— Сына моего, который в совхозе <���Д (бмлым. п’Ь работает…

— Фу, сатана!.. Так вот только что здесь бил директор «Обильного» товарищ Абрамов. Почему не обратились?

— Не знала я. А потом… Вы ругались.

— Э, мамаша, мы всегда ругаемся! — весело крикнул дежурный. — Зато дела делаем, — он хвастливо ткнул себя в грудь пальцем. — Кто раньше знал дежурного по тридцать первому разъезду Мухтара Сатынбекова? Никто! А теперь на него министру жалуются. Понятно?.. Идите догоняйте Абрамова.

— Спасибо, — поблагодарила старушка, подняла чемодан и спиной толкнула дверь.

Абрамова и Пилипенко она догнала на железнодорожном тупике. В сопровождении расторопного Кочубея они шагали вдоль открытых платформ, с которых при свете автомобильных фар люди разгружали тракторы, плуги, детали разборных домов, какие-то ящики. Стоял такой грохот и скрежет, что старушка поначалу оглохла. Она несколько раз споткнулась о доски и чуть было не выронила чемодан.

— Говори спасибо, что людей подбросили! — кричал Абрамов. — А то бы возился тут до завтра. Смотри, как работают. Орлы!

— Бачу, бачу… — невозмутимо басил Пилипенко. — В долгу не останемся, Павел Степанович.

— Вот бы и помог поварихами. Слышал я, что у тебя в совхозе их целый взвод, а у меня не хватает.

— Подумаю трошки, — Пилипенко, кряхтя, подлез под железнодорожную платформу. — Пойду- по-бачу, що с того боку робится…

— Удрал, черт жадный! — проворчал Абрамов и вместе с Кочубеем пошел дальше, перешагивая через доски, детали каких-то машин.

«Серьезный мужик», — подумала о нем старушка. Она уже поняла, что усатый Пилипенко — директор соседнего совхоза, что грузы для всех приходят на эту станцию с маленьким тупиком, места для грузов не хватает, и потому директора ругаются между собой самыми последними словами.

Набравшись храбрости, старушка осторожно дотронулась до плеча Абрамова:

— Здравствуйте. Вы директор совхоза «Обильный»?

Абрамов, не сбавляя шага, покосился на нее и ответил сердито:

— Здравствуйте. Мы директор.

— Як вам…

Он, не оборачиваясь, позвал:

— Кочубей!

— Слушаю вас, Павел Степанович! — забежал вперед паренек.

— Видишь? — кивнул Абрамов на чемодан в руке старушки.

— Есть! — сказал Кочубей, забрал у нее чемодан и зашагал рядом.

— Меня зовут Орлова Пелагея Максимовна. Я приехала из Иванова.

— Прекрасно, — повеселел Абрамов. — Поварихой?

— Як сыну… Мне бы сына, Гришу забрать…

— Как забрать? — остановился Абрамов.

— Ну, домой увезти, в Иваново… Он у меня рисовальщик, семнадцать лет ему… Жалко парня.

Сказала и тут же оробела от холодного взгляда* директора, который, глядя на нее, поразмыслил о чем-то, а потом сказал решительно:

— Кочубей!

— Слушаю вас, Павел Степанович!

— Отдай чемодан!

— Есть! — и не успела Максимовна опомниться, как Кочубей сунул ей чемодан.

— Впрочем, нет, — передумал директор. — Неси на станцию. Честь имею, гражданочка…

Повернувшись на каблуках, он пошел вдоль состава, а Кочубей снова забрал чемодан и вежливо козырнул:

— Прошу за мной.

— На станцию? — испуганно спросила Максимовна.

— И дальше, — подхватил Кочубей. — Тут тпкое творится, а вы «домой увезти»… Будто с острова Мадагаскар приехали. Пошли!..

Все произошло так быстро и неожиданно, что Максимовна не сразу обрела дар речи. Ехала, ехала за тридевять земель и вдруг — на тебе, от ворот поворот… Да как же это? Что же это за напасть такая? Неужели она так и не увидит своего Гришеньку?..

Кочубей ждал, злорадно поглядывая на старушку.